Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
Кригер наблюдал за ними, довольный самим собой, пока на глаза ему не попалась знакомая фигура, двигающаяся среди собравшихся смертных. Графиня! Что она здесь делает? Он не ожидал увидеть её так скоро. Как странно, что та по — прежнему волнует его после стольких лет. Он всё ещё чувствует себя школьником, собирающимся предстать перед властной матерью. Кригер твердил себе не быть смешным, у него ведь есть Глаз Нагаша, и теперь она ничего не может ему сделать. Легко было внушать себе подобное, но потрясение и необычные отголоски старых чувств, пронёсшиеся в его мыслях, от этого не уменьшались.
Графиня, вне всяких сомнений,
Он пожал плечами. Это довольно легко объяснимо. Графиня явно рассчитывает, что они его убьют и позволят ей завладеть Глазом Кхемри. Как всегда, она предпочитает использовать других в качестве своих марионеток. Удивительно то, что она проделала весь этот путь, подвергнув опасности свою драгоценную персону. Обнажив зубы, он улыбался, пока его заполнял гнев.
Кригер прошёлся по балкону, теребя пальцами бесценный талисман. Опять же, она никогда не была трусливой, и он предполагал, что графиня в отчаянном положении. Маловероятно, что она сможет обмануть конкретно этих смертных, чтобы те отдали ей амулет. А после того, как призывание началось, вскоре здесь окажутся другие Восставшие. Вряд ли она пойдёт на риск, чтобы амулет достался им. Похоже, всё же её мотивы просты и понятны.
Кригер гадал, догадываются ли одураченные ей смертные, во что они позволили себя втянуть? Они оказались между ним и графиней, и пережить такое событие для них нет шансов. В некотором смысле, он окажет им услугу, если расправится с графиней, прежде чем та испытает на них свою волю.
Разумеется, они послужат и ему, иным способом, как солдаты его оживлённых легионов.
— У меня такое чувство, что что — то за нами наблюдает, — сказал Феликс. Он поглядел вверх и по коже побежали мурашки, потому что он как — то узнал, что на расположенном наверху балконе что — то разглядывает их, словно ястреб мышь — полёвку.
— Это хорошая ставка, человечий отпрыск, — сказал Готрек. — Возможно, нам следует пойти и посмотреть.
«Ты спятил?» — хотел сказать Феликс, но не стал. Он и так знал ответ. Истребитель невменяем, если отталкиваться от того, как большинство людей оценивают здравомыслие. И потому он произнёс:
— Не думаю, что сие хорошая мысль.
Однако Истребитель уже затопал в направлении огромной лестницы. Сперва Феликс решил позволить тому уйти в одиночку, но затем последовал за гномом. Отчасти потому, что поклялся следовать за гномом и воспеть его гибель, отчасти по подозрению, что в этом месте безопаснее держаться поближе к Истребителю и его топору. Затем, обнаружив, что там нет света, он метнулся обратно в толпу людей и схватил светильник.
— Эй! Куда ты собрался? — окрикнул его Снорри Носокус.
Ягер увидел, что и другие у костра глядят на него.
— Всего лишь немного разведаю окрестности, — отозвался Феликс.
— Без Снорри ты не пойдёшь. Если завяжется бой, Снорри желает в нём поучаствовать.
— Как тебе угодно, — произнёс Феликс, когда второй Истребитель поспешил присоединиться к нему.
Заметив смущённые взгляды собравшихся у костра людей, Феликс не удивился, что других добровольцев не оказалось.
Кригер смотрел вниз, не веря своим глазам. Два
— Тут не помешает небольшая уборка, — заметил Феликс, пока они поднимались по лестнице.
Между опорами перил висела паутина. Очень крупные пауки разбегались от света. Ступеньки зловеще скрипели у него под ногами. Не первый раз он пожелал видеть в темноте так, как гномы. Этот светильник делал из него легкую мишень для всего, что скрывалось во тьме. Все встреченные тут до сего момента существа сложностей с отсутствием света не испытывали.
— Жалуйся слугам, человечий отпрыск, — сказал Готрек, ненадолго останавливаясь наверху лестницы, чтобы осмотреться.
— Полагаю, нынче сложно найти хорошую прислугу, — заметил Феликс, выглядывая из — за плеча гнома. — Так всегда утверждал мой отец.
Лестница привела на галерею, которая уходила налево и направо, опоясывая главный зал. Тут было множество дверей, ведущих в другие помещения. Тут и там на стенах висели большие картины. С каждой стороны, примерно на расстоянии, равном половине зала, вверх уходили другие лестницы. Было очень тихо. Феликс слышал голоса находящихся внизу людей и слабое испуганное ржание лошадей. Феликс провёл пальцем по перилам. На нём остался толстый слой пыли. Не было заметно никаких следов врага, но по коже Феликса продолжали бежать мурашки. Он поглядел на потолок, почти ожидая увидеть громадного паука, готового спрыгнуть ему на голову. Но ничего не увидел на потолке, который также являлся полом находящейся выше галереи, кроме расписной, но покрытой пятнами штукатурки.
Феликс пошёл дальше по галерее. Пол прогибался под его ногами. Он гадал, насколько тут безопасно. В конце концов, здание находилось в запустении два столетия. Он осторожно двинулся дальше, отчасти ожидая, что пол под ним провалится в любой момент.
Ягер подошёл к ближайшей картине, держа светильник повыше, чтобы ту можно было разглядеть. В золочёной раме тонкой работы находился портрет высокой бледной женщины, классической красотки, чёрные волосы которой были уложены и замысловатую высокую причёску. Она стояла у окна. Над ней в ночном небе висел огромный полумесяц. В одной руке женщина держала хрустальный бокал с красной жидкостью — красным вином, как надеялся Феликс. Вторая была возложена на голову коленопреклонённого мужчины. В чертах лица мужчины прослеживалось что — то звериное.
Художнику удалось передать впечатление, что женщина поглаживает голову мужчины, как имперская аристократка могла бы гладить ручного леопарда. Порванная серебряная цепь, свисающая с шеи мужчины усиливала впечатление.
— Снорри думает, что она плохая, — сказал Снорри Носокус из — за спины Феликса.
Тот согласился. Что — то во внешнем облике женщины говорило о властности и утончённой жестокости. Возможно, слегка раздувающиеся ноздри и слабый изгиб полных красных губ.
— Без сомнения, одна из графинь — вампирш, — сказал Феликс. — Некогда все они собирались здесь, насколько я слышал.