Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Он это начал! — сказал Феликс, слишком хорошо осознавая, что это смахивает на нытьё.
Он оглядел комнату, которую они делили, и взгляд его остановился на свёртке с одеждой, доставленной из лавки. Он ещё не распаковал его.
— Это ты так говоришь, — жёстко произнесла Элисса. — Я думаю, что ты просто забияка. Тебе нравится избивать людей, таких как бедный Ганс.
— Бедный Ганс поставил мне на голень синяк размером с бифштекс! — злобно парировал Феликс.
— Так тебе и надо за то, что ударил его, — сказала Элисса.
Феликс
Он быстро достал меч и ткнул им в это. Ничего не произошло.
— Что это? — спросила Элисса, опасливо поднимаясь на ноги и плотно прижимая к себе ночную рубашку.
— Понятия не имею, — сказал Феликс, нагибаясь, чтобы поближе рассмотреть.
Он смог распознать контуры предмета и полагал, что распознал вещь, которая его оборачивала.
— Это кирпич, завернутый в бумагу.
— Что? Должно быть, это опять граф Штернхельм. Он и его дружки постоянно бьют окна, когда напьются!
— Мне так не кажется, — сказал Феликс, осторожно разворачивая бумагу.
Это был такой же толстый грубый пергамент, на котором были написаны все остальные сообщения скавенов. Он развернул его и прочитал:
Друзя! Чёрный Корабль несёт гибель ваш город! Он придёт ночю и несёт верный смерть! Зло загружен в зирновой баржа! Ви должны это остановить!
Иди БИСТРО! БИСТРО! Ви не имел много время! Они уничтожить ваш зерно!
Феликс поднялся на ноги и начал одеваться.
— Сбегай и принеси мне бумагу! Нужно отправить сообщение во дворец. Давай! Быстрее!
Настойчивый тон его голоса заставил Элиссу покинуть комнату без лишних вопросов.
Ларк потёр лапы друг о друга и вознёс благодарственную молитву Рогатой Крысе. Его сообщение было доставлено, и он каким — то образом смог избежать смерти от страшенного топора гнома. Через несколько минут после того, как он бросил кирпич в окно комнаты Ягера, он увидел, что вся таверна осветилась, а спустя некоторое время гном и человек выбежали из здания с оружием и горящими фонарями в руках.
«Дело сделано», — удовлетворённо сказал он про себя и поднялся, чтобы уйти. Он тяжело шмыгал носом, пытаясь его прочистить. Он чувствовал себя нехорошо, и с каждым днём всё хуже. Он раздумывал, не прицепилась ли к нему неизвестная новая болезнь, ходившая по лагерю скавенов… болезнь, что была так странно похожа на чуму, что обрушилась на людей. Ларк весьма надеялся, что это не так. Он пока молод и ему многое предстоит сделать. И скончаться, не достигнув цели, было бы нечестно по отношению к нему.
Он чуть не упал в обморок, когда на его плечо опустилась тяжёлая рука, и мерзкий голос зашептал ему в ухо: «Рассказывай мне, что ты натворил! Всё! Быстро! Быстро!»
Даже сквозь туго забитые соплями ноздри Ларк распознал тяжёлую вонь Вилеброта Нуля.
— Что
— К реке, — ответил Феликс, преследуемый странным чувством срочности дела. В записке говорилось о том, что времени у них немного, а его информатор — скавен ранее никогда им не лгал. — Корабль должен приплыть по реке.
— Я знаю, человечий отпрыск, но это большая река. Мы не можем обследовать её полностью.
— Это баржа! Здесь очень немного мест, где может пришвартоваться баржа, и она должна пройти по судовому ходу [31] .
Феликс обдумал возможности. Что конкретно может произойти, когда этот „Чёрный Корабль“ причалит, кроме как, допустим, взрыва. Затем его осенило. Огромные склады зерна находились ниже верфей, а в письме упоминалось зерно. По крайней мере, он на это надеялся.
31
Судовой ход (фарватер) — часть русла реки, имеющая глубины, необходимые для плавания судов с данной осадкой.
— Зернохранилища, — пробурчал он. — Северные доки расположены рядом с зернохранилищами.
— Тогда лучшая ставка — северные доки, — сказал Готрек, взвешивая на руке топор.
— Ладно, нужно же где — то начинать.
Они перешли на бег. Феликс сильно надеялся, что мальчишка из таверны сумеет доставить его записку графу Оствальду.
Скитч выругался, когда баржа снова сбилась с курса. Это был не такой корабль, которым умели управлять скавены, и у кормчего было множество неприятностей с коварными течениями на пути вниз по реке. Скитч надеялся, что скоро они доберутся, так как весь план рухнет, если они не достигнут человечьей норы за тёмное время суток. Окрашенная в чёрный цвет баржа, не привлекающая к себе внимания в безлунную ночь, днём будет заметна, как человечий младенец среди новорождённых крыс.
«Однако, — полагал он, — корабль был необходим». Не имелось другого способа без возбуждения подозрений переправить такое огромное количество образцов по Подземным Путям и выпустить их в городе людей. Он знал, что самая последняя вещь, которой хотелось бы его хозяину — это чтобы люди или серый провидец Танкуоль получили хотя бы намёк о происходящем. Было общеизвестно, что планы соперников Танкуоля имеют обыкновение проваливаться, если тот про них разузнает. Скитч содрогнулся при мысли о том, что может случиться, если люди выяснят, что происходит.
Он покачал головой и вернулся к обследованию своих „вооружений“. Те карабкались по прутьям своих клеток, голодные и отчаянно пытающиеся освободиться.
— Скоро! Скоро! — проговорил он им, ощущая некоторое родство с этими недолго живущими грызунами, которых породил его могучий интеллект.
Скитч знал, что они дефективны, совсем как и он сам. Жить им всего несколько дней.
Корабль продвигался в ночи, всё ближе подбираясь к спящему городу.