Warm
Шрифт:
Шаги замерли. Клацнуло железо, и следом раздался громкий выстрел. Денис упал на железный пол и выстрелил два раза в ответ. На третьем выстреле случилась осечка.
Глава 20
Если бы Александр решил установить громоотвод на десять шагов дальше, то участь его была бы незавидна. Упасть с такой высоты без последствий не получилось бы. Когда солнце взошло основательно, и через непременную облачность осветило дно обрыва, перехватило дыхание от глубины и крутости откоса. Было такое ощущение, что
– Возвращаемся?
– cпросил Гурьян.
– Или?
– Или. С топографической точки зрения этот новообразованный водоем представляет крайний интерес. Думаю, он не настолько велик, как нам кажется отсюда, и было бы хорошо занести его размеры на карту.
– А может, ваше благородие, вернемся и пойдем в другую сторону от станции? Все-таки на первом месте у нас более практичный интерес?
– Это же день потерять, мужики, на обратную дорогу, итого два, в общей сложности. Я хотел бы понять размеры этого феномена, что в будущем нам точно пригодится, - Александр решил настоять.
– Мы много не пройдем по грязи, Сергеич. Это в пять раз медленнее, чем по насыпи, - Гурьян был на стороне Гордея.
– Ладно, не буду настаивать. Ждите меня здесь, я пойду один. Если за полдня не дойду до краев этого провала, вернусь назад и пойдем обратно.
– Ваше благородие, это звучит так, словно ты хочешь обвинить нас в лени и трусости. А вдруг ты хапнешь ядовитого воздуха, кто тебя вытащит?
– Я буду крайне осторожен.
– Нет. Дурацкий план, Ваше благородие. Или все вместе, или никто.
– Я пойду независимо от того, пойдете вы со мной или нет. Так что решайте.
Гордей возмущенно закатил глаза и вздохнул. Гурьян полез в котомку, чтобы приготовить завтрак.
– Да уж, Александр Сергеич, Вы прям оставляете нам простор для выбора решений.
– Это значит, да?
– Это не твердое «да», это такое вялое, вынужденное «да», которое готово превратиться в «нет».
– Мужики, я знаю, что это правильное решение. Моя интуиция говорит мне, что надо идти вдоль обрыва. Логика говорит другое, но у логики нет опыта в таких делах.
– Ладно, по инерции, мы подчинимся, - согласился Гордей.
– Но если инерция Вас подведет, то в следующий раз будет выбирать решение большинства.
– Согласен. Сам рад проверить себя на самодурство. Всегда, когда я не могу объяснить свое решение, где-то в глубине души считаю себя самодуром, правда, до тех пор, пока не пойму, что был прав.
– Отлично, - Гурьян вынул банку рыбной консервы без этикетки.
– Кто хочет проверить свою интуицию, это в томате или масле?
Гордей уставился на Александра, желая, чтобы он продемонстрировал навыки своей чувствительной интуиции.
– Я не экстрасенс и не могу чувствовать то, к чему у меня нет интереса. Мне все равно, что в банке.
– Понятно. Будь там черная икра, Вы бы почуяли?
– Нет, хватит ловить меня на том, что вы неправильно поняли.
В банке оказалась рыба в масле. Ее поделили на три
Солнце поднялось на четверть от линии горизонта, развеяв туманную дымку над водой. Даже в этом случае противоположный берег не был виден. Серебристый отсвет на волнующейся водной поверхности терялся во мраке влажного воздуха, скрывающего горизонт.
Александр велел держаться от края обрыва не менее чем в трехстах шагах, чтобы не обрушиться вниз вместе с берегом. Они прошли вдоль него не меньше часа, проделав не меньше трех километров. Идти было тяжело по рыхлой и сырой земле, обходя все лужи и овраги. Гордей и Гурьян стоически переносили неудобства передвижения, оставляя на потом свои аргументы, против этого выбора.
– Я уже привык к тому, что мир почти не издает звуков, - поделился Гурьян.
– Раньше было такое ощущение, что я оглох и просто не слышу. А сейчас норм, как-будто так и надо.
– У меня тоже так было, - согласился Александр.
– Пока мошкара не появилась. С ней стало не так тихо.
– О, мошкара нам еще даст прикурить. Лучше бы птички появились.
– Откуда им взяться? Птицы теперь точно не появятся. У них шансов никаких не было. Только летучие мыши из пещер. Но они не совсем птички.
– Понятно, одна мерзость осталась. Я и про людей тоже, - усмехнулся Гордей.
– Господь там уже, наверное, сам не рад, что создал нас, а теперь вывести не может. Хуже тараканов.
- Хотел бы уничтожить - уничтожил. Просто Земле потребовалась форматирование. Что-то после этой катастрофы пойдет не так, как шло до нее. Мы стали токсичными сами для себя. А знаете, почему так происходит?
– Гурьян взял паузу, чтобы остальные подготовились услышать его версию.
– Нас стало слишком много, и в основном не в физическом, а эмоциональном плане. Мы засрали плохими мыслями земную ауру.
– Вот оно, откровение. Ты что, адвентистов наслушался?
– Нет, в интернете прочитал перед самой катастрофой. Тогда я тоже посмеялся, но сейчас вспоминаю и мне не смешно. Мы же реально, все производили дурные мысли. Если Бог видел духовную ауру вокруг планеты, то она точно была черной, как дым, и воняла, как...
– Гурьян принюхался, - как сероводород.
В воздухе на самом деле появился ставший уже привычным запах тухлых яиц. Причем, это сравнение больше ему не подходило. Яиц уже давно никто не видел, а если бы увидел, то было бы грешно приписывать им сравнение с неприятными запахами.
– Где-то бурлит рядом, - Гордей заводил носом по ветру, пытаясь определить направление источника.
– Стой!
– Александр ухватил его за рубаху.
Он вовремя заметил, что сырая земля впереди имеет немного другой вид. Неожиданно в трех метрах перед ними земля вздыбилась бугром, надувшемся за несколько секунд до размеров двухместной палатки. Пузырь лопнул почти беззвучно, наполнив воздух вокруг себя концентрированным едким запахом сероводорода.