Welcome to the black parade
Шрифт:
Я вопросительно смотрю на Алёну, а она только загадочно улыбается.
Ох и чумовая у нас сегодня выдалась ночка!
Комментарий к 8. Баклажаны кончились. Знаю. Мало. Но хоть убейте, не могу.
Пы. Сы. Меня и эту-то главу заставили...
====== 9. Сонный сахар ======
Видно, все члены нашей благородной компании, даже которые, как Томас и Крис, узнали о случившемся уже из других уст, сговорились коллективно меня защищать от этого подонка Алекса. Я теперь, извините, даже в туалет в одиночку сходить не могу — Алёна под дверью караулит.
А ещё у меня появилась некоторая проблема.
Кажется, Джефф мне совсем не нравится.
Да, он красивый, милый, заботливый… Но какой-то… Никакой. Не мой.
Я делюсь своими переживаниями с Катькой, но она только плечами пожимает, мол, надо было думать, когда в беседке целовалась.
А ещё этот чёртов второй этап. Я и так человек далеко не самый храбрый. А тут еще и ЭТО. Когда я смотрела фильм, всё было не так ужасно. Но тут всё гораздо хуже.
Девчонки радостные, у них особых кошмаров нет. А у меня мало того что своих хватает, так еще и Алекс…
Самое худшее — видеть его в своих галлюцинациях. Чувствовать снова его прикосновения. Ощущать мерзкое дыхание.
Но, кажется, моим подругам совершенно наплевать, что у меня грусть-тоска-депрессия, и они вечно тащат меня в самую гущу (читайте — задницу).
И сегодня после обеда Катя с Алёнкой хватают меня под белы рученьки (да, именно белы — мой «вечный загар» оставил моё тело, а ещё я и не ем почти ничего и несколько дней не сплю из-за кошмаров, так что похожа скорее на труп или приведение, чем на ту загорелую веселую девушку, какой попала сюда две недели назад) и куда-то ведут, уверяя, что мне это понравится.
Я и иду. А что, мне всё равно, что со мной будут делать. А то с такой жизни в Бесстрашии я долго не протяну. Как говорится, ещё неделька, и здравствуй, пропасть, ё-моё.
Да ещё и не скажешь об этом никому. А то начнутся ахи-охи вздохи. Алёна начнёт рыдать, Катька орать, а Ника учить уму-разуму. А Джефф вообще полезет целоваться.
— Ты совсем перестала за собой следить, — укоризненно говорит мне Катя, — ты у изгоев это тряпьё отобрала?
Я молчу. Плевать.
На мне трикотажный спортивный комбинезон, и он действительно выглядит так, как будто я выменяла его у бомжей на еду. Я даже не накрасилась, и весь мир созерцает мои огромные круги под глазами и потрескавшиеся губы.
Жалкое зрелище, знаю.
Всё равно. Всё равно.
В последнее время это стало моей мантрой.
— Куда вы меня тащите? — хриплым голосом спрашиваю я, чтобы хоть как-то показать свою заинтересованность (ага да конечно).
— Скоро сама увидишь, — хитро улыбается Ника, — но тебе должно понравится.
В кои-то веки мы выбираемся куда-то без наших парней. Наконец-то никто в шею не дышит и не шепчет что-то на ухо. Странно, с самого начала Джефф так мне понравился. А теперь… Как бы сказал
А что теперь там, в реальном мире? Родители, наверное, с ума сходят. Больницы и морги прочёсывают. А Ленка и Шура? Представляю, сколько сообщений они мне отправили. А вот Сашке точно всё равно. Наверняка даже и не заметил, что я пропала. Ну, если заметил, то обрадовался.
Интересно, а можно вернуться обратно?
А ещё.
Если, а точнее, когда я умру здесь, что будет в моей реальности?
Столько вопросов. Ни одного ответа.
Погрузившись в своих размышления, я не замечаю, как мы уже подходим к огромному зданию. Девчонки мои экстрасенсы, что ли?
В лифте Алёна нажимает на кнопку последнего этажа. Боже, хоть я и в тебя особо не верю, можно, это будет то, о чём я думаю?
Но, когда мы поднимаемся на крышу, я понимаю, что спокойно попрощаться с жизнью у меня не получится.
Меня притащили на зиплайн.
Народу больше чем людей. Из знакомых я замечаю Трис и компанию урождённых. Юрай. Зик. Шона. Марлен. Линн. Надеюсь, хотя бы им сегодня весело.
Юрай замечает нас и машет рукой. Катя посылает ему воздушный поцелуй, что замечает Марлен и отвешивает своему парню шлепок по пятой точке. Правильно, нефиг на других девчонок смотреть.
— Сонька, ты просто обязана прокатиться, — щебечет на ухо Ника.
Что? Я не хочу. По крайней мере, я, может быть, и полетела бы, только без всяких приспособлений и сразу вниз.
— Соооооонь, ну ты же так хотела всегда полетать на зипхрени, — Алёна делает щенячьи глазки.
— Ладно, поеду, — соглашаюсь я, надеясь, что крепление оборвется сразу же.
Катон Алёныч хватает меня под локоть и тащит к очереди.
— Так, пропустите, пропустите, чего встал, сейчас без очереди полетишь, — недовольно распихивает народ Кэт, — не видишь, люди идут?
Каким-то образом я отказываюсь первая в очереди. Ну, ладно, чем быстрее, тем безболезненнее. Я даже спокойно позволяю Зику закрепить на мне хренову тучу верёвок.
— Давай, вперёд и с песнями! — с таким криком меня провожают, надеюсь, в последний путь.
Меня обхватывают потоки воздуха, и я лечууууу…
Никогда не боялась высоты, поэтому чувствую себя ну если не счастливой, то довольной. Даже выдавливаю из себя несколько нот АЙ БЕЛИВ АЙ КЕН ФЛАЙ. Ну, даже если и помру скоро, то хотя бы над Чикаго полетала.
Меня мотает из стороны в сторону, ветер орёт в ушах, но я даже не пищу. Я просто ловлю кайф от экстрима.
Подо мной мелькают дома, люди, фонари, поезда… Я чувствую себя птицей, которая расправила крылья и помчалась навстречу свободе.
Интересно, когда я полечу в пропасть, это будет так же?
Но вот уже и конец трассы, и я дёргаю за тормоз и падаю в толпу верещащих Бесстрашных. Какой-то парень подхватывает меня и бережно опускает на землю. Я бросаю случайный взгляд на его лицо, и тут же вся покрывают мурашками, а мои внутренности как будто переворачиваются и обрываются.