Welcome to Трансильвания
Шрифт:
Но искушение было слишком велико.
Немного успокоившись, решил, что игра не проиграна. И — первым бросил перчатку. Сам пришел ко мне, еще не зная, как будет действовать. Просто на разведку.
Я, однако, — не иначе ум зашел за разум — разговорилась совершенно непростительно. Токовала, как тетерев по весне. Ничего не слыша, а вернее, не замечая вокруг.
И он запаниковал снова.
Впрочем, на сей раз паника в его душе странным образом сочеталась с яростью. Ибо его замысел, его блестящая теория, его тайна, наконец, оказались
— Ну, теория, положим, вовсе не его. Изначально — Влада Дракулы. Позже — воспроизведенная доктором Брасовым.
— Не думаю, Стив, что Кароль Батори даже мысленно готов признаться в этом. Нет. Безнаказанность породила в нем уверенность в собственной исключительности. К тому же Кароль Батори очень серьезно относится к тому обстоятельству, что его предком был сам Дракула. Я бы даже сказала — слишком серьезно. А вернее, совершенно ошибочно его толкует. Вот в чем беда. Потому, выслушав мои излияния, не столько отчаялся, сколько разозлился.
И решил действовать немедленно.
Я же при этом вела себя непростительно. Прямо как доверчивая овца, добровольно идущая на заклание. И если бы память подвела Костатса…
— Она и подвела. Правда, в последнюю минуту вроде бы как одумалась. Я ведь вспомнил про крест только в воздухе.
— И завопил как резаный. Слава Богу, его не слышал пилот — иначе лежать бы нам сейчас где-то в окрестностях Поенари среди обугленных останков вертолета.
— Ну да. А мне — неподалеку от вас с перерезанным горлом.
— Прекратите Бога ради! Невозможно слушать.
— Представляешь, каково было бы увидеть?
— Стив!!!
— Замолкаю, ваша светлость. Какие-то мы стали нервные.
— Стали. Не забывай все же, что не так давно я имел несчастье лицезреть мертвого друга.
— Прости, Тони.
— Ладно уж. Скажи лучше вот что: как вы сообразили дожидаться их на тропе, ведущей к замку?
— Ну, это просто. Как только Костас вспомнил про крест — пасьянс сошелся. Это ведь знакомо тебе: часами сидишь над картами, потом неожиданно перекладываешь одну, и — готово! — сошлось.
— Не скажу, чтобы я часто бился над пасьянсами. Разве что в детстве, вместе с бабушкой.
— Ну, все равно. Крест оказался недостающей картой. Он лег на место, и сразу стало ясно, что представляет собой «противная сторона». Дальнейшее было делом техники. Когда же выяснилось, что Кароль Батори, к тому же в компании с нашей Полли, летит в Поенари, сомнений относительно его намерений у нас не возникло. Вертолетная площадка в окрестностях замка только одна. Оставалось ждать и потом аккуратно двигаться следом за ними. Как можно ближе, чтобы в случае чего успеть.
— Откровенно говоря, Стив, я не ожидал от вас такой прыти. Вы так сокрушительно огрели парня, что я уже не чаял увидеть его живым.
— Я был зол.
— И похоже, решил тряхнуть стариной. Вспомнил джунгли Вьетконга, а, дружище?
— Без комментариев.
— Ну, как знаешь. Что ж, друзья мои, наша история,
— Что еще, Энтони?
— Кто. Герцог — или, Как вы его называете, господарь — Дракула. И его доброе имя.
— Теперь, я думаю, все встанет на свои места.
— Действительно. К тому же архив доктора Брасова — слава Богу — цел.
— Это так. И — вот что! — я намерен учредить фонд, который займется его публикацией и вообще продолжит исторические исследования…
— А останки рыцаря?
— Вы, кажется, собираетесь вернуться к своей первой затее, аль Камаль?
— Почему бы и нет, милорд? Она по-прежнему кажется вам авантюрой?
— Не знаю, друг мой, откровенно говоря — я еще не готов к разговору на эту тему. Может быть, позже?..
— Осторожно, Энтони. Общественное мнение…
Трое мужчин оживленно заспорили между собой.
— Простите, Полина. — Коста склонился над ее креслом, осторожно тронул за плечо. — Понимаю, как вы устали — солировать-то пришлось без малого час. Но… можно еще один вопрос?
— Любого из них я, пожалуй, послала бы куда подальше. Но своему спасителю отказать не могу. Валяйте!
— Мой сон. Помните, я рассказывал вам по дороге сюда.
— Разумеется, помню. И что же?
— Полагаете, это действительно был сон? Или… Возможно — что-то иное? Видение… Черт возьми, я ничего не понимаю в этих делах и всегда держался подальше от всякой мистики. Даже триллеры — я их не люблю, честное слово. Но это… Это как будто совсем из другой оперы… Как вы считаете?
— Знаете, Костас… Придерживаясь строго научного подхода, я должна была бы сказать вам, что наше подсознание считывает картинку окружающего мира куда более внимательно и пристрастно, чем сознание. И потому хранит бездну информации, в обычное время нам недоступной. Однако наступает критическая ситуация — и оно, подсознание, как верный страж, предупреждает нас о чем-то. Тогда люди видят вещие сны, чувствуют смутные тревоги, приходят к неожиданным выводам — и так далее, и тому подобное… Последнее время вокруг только и было что разговоров о Владе Дракуле. Нет ничего удивительно в том, что для откровенного разговора с вами ваше же подсознание выбрало его образ… Примерно так, Костас, я могла бы ответить вам. И была бы тысячу раз права. И… не права одновременно.
Потому скажу иначе: возможно всё. Сон. Видение. Знамение. Как бы там ни было, разобраться в том, что же оно значит, о чем предостерегает, чего добивается, можете только вы. Ибо обращено было к вам… Удовлетворит вас такой ответ?
Он промолчал.
Только задумчиво покачал головой.
Зато неожиданно откликнулся лорд Джулиан:
— Могу я не согласиться с вами, Полли?
— Сколько угодно, милорд.
— Вы говорите: только к нему. Я так не думаю. Будь так — он ни за что не поведал бы об этом вам, мне… И вообще, вероятнее всего, забыл бы о том, что видел.