Wing Commander: Место боя
Шрифт:
Скинув шлем с головы, Жанна со стоном потерла ноющие виски. Пара техников в сторонке, делая вид, что не замечают смертельно измученной девушки, тихо разговаривали, обсуждая иссекшие борта ее "Ворона" длинные полосы. Еще двенадцать потрепанных истребителей плавно опускались на поверхность ангара: тактическая группа "Красный орел" вернулась после изнуряющей пятичасовой схватки с двукратно превосходящими силами Империи. И пусть потери были небольшими: четыре пилота (к тому же не с "Гетмана Хмельницкий"), радости по поводу победы Жанна
– Анджел, - длинная тень упала на нее. Еще не видя говорившего, девушка по характерному произношению узнала серигуанина.
– Что тебе, Паладин?
– хмуро и безразлично произнесла она, подавляя желание заехать кулаком по броне "Ворона" - ничего, кроме разбитых в кровь пальцев, это не принесет. Серигуанин, стоящий за ее спиной, никак не отреагировал на грубое обращение. Когда он, наконец, заговорил, Анджел показалось, что в его голосе прозвучала не обида или злость, а сочувствие:
– Командор хочет видеть тебя в своем офисе, как только ты приведешь себя в порядок.
– Зачем?
– стоя к Паладину спиной, Жанна смотрела через весь ангар на Бабая, который весело переругивался с техниками. Рядом с ним Маньяк что-то возбужденно рассказывал сержанту, размахивая руками. Почему-то это повседневная картина, вместо того, чтобы успокоить, только еще сильнее разозлила девушку.
– Мне он не сказал, - Жанна, все ж повернувшаяся к серигуанину, встретила спокойным взглядом его серых глаз. Игра в молчаливые гляделки продолжалась секунд десять: девушка сдалась первой.
– Можешь сказать, что я приду, - буркнула она и сама поразилась блеклому и невыразительному звучанию собственных слов: скорее, они подошли бы старой карге, нежели ей. Скрипнув зубами, Жанна отшвырнула в сторону полетный шлем и направилась к выходу из ангара, намеренно игнорируя серигуанина.
Бабай, наблюдавший диалог девушки с Паладином, попрощался с техниками, и приблизился к серигуанину:
– Опять она не в духе?
– Ей тяжело, - ответил Паладин, разглядывая носки своих ботинок.
– Мы все в последнее время немного нервничаем.
– Но мы не бросаемся на людей при первой возможности, - конечно, Маньяк не упустил случая кинуть камень в огород Анджел. Паладин подумал при этом о том, как эти двое вообще уживались на сравнительно небольшой базе: Жанна, с ее сильным и порывистым характером, и Маньяк, вечно несогласный с любым, кто пробовал посягнуть на его авторитет (или, когда ему казалось, что на него посягают).
– Адам, успокойся!
– недовольно нахмурившись, Шонт подобрал лежащий у его ног шлем Анджел.
– Паладин, ты лучше скажи - зачем Крепыш вызывает ее?
– Не знаю, - повторил Паладин.
– Полагаю, командор хочет сделать ее маленькое внушение по поводу поведения.
– И, наверно, отстранит от полетов, - вставил Маньяк, обиженный, что никто не разделяет его точку зрения.
– Адам, сказано же - умолкни!
– огрызнулся Шонт.
– А вообще, шел бы ты в раздевалку, все равно тебе тут нечего делать, кроме как языком молоть.
Пробурчав под нос нелестные характеристики Жанне, Маньяк фыркнул и
– Паладин, ты не сердись на Адама. Он как всегда: что-то ляпнет невпопад, а потом…
– Я знаю, - вздохнул Паладин и запрокинул голову, расслабляя мышцы шеи.
– Просто у всех был… тяжелый день.
– Ну, так давай отдохнем!
– рассмеялся Бабай и хлопнул его по спине.
–
Перед вылетом я слышал, что транспортник с запасом церерианского пива успешно прибыл, так что пошли в бар и проверим так ли это, а?
– Действительно, неплохая мысль!
– одними глазами улыбнулся серигуанин.
Он в последний раз оглянулся на побитый истребитель Анджел, над которым уже колдовала группа техников.
– Давай проверим!
Боевая база "Гетман Хмельницкий" перед прыжком к границе сектора Дакота, кабинет командора Фарбаха, 8:24 того же дня.
Дочитав последние строки досье, Фарбах поднял глаза на вытянувшуюся перед ним Жанну, смотрящую в громадный иллюминатор за его спиной. Вернее не в иллюминатор, а прозрачную стену, выполненную из сверхпрочной пластмассы, способной быть одновременно и прозрачной, и отразить один-два прямых удара из плазмоизлучателей любого космолета. В данный момент там смотреть было не на что, кроме звезд и тяжелого крейсера поддержки "Авангард", но взгляд девушки не отрывался от окна с того мига, как она преступила порог.
– Садитесь, капитан!
– достав из позолоченного портсигара тонкую сигару, Фарбах закурил и кивнул на тонкую папку на столе:
– Вы в курсе, капитан Констильон, что это такое?
– Медицинское досье, сэр?
– Часть медицинского досье. Тут результаты психологической экспертизы, которую вы прошли неделю назад по моему требованию. Здесь есть один абзац, который я хочу вам прочитать… одну минутку, ага, вот он:
"…Капитал Жанна Констильон в последнее время проявляет все признаки глубокой депрессии, результатом чего стали постоянные конфликты с экипажем и пилотами. Стали характерными нервные срывы, бессонница, появилась рассеянность. Отмечено общее ухудшение физического состояния до пятнадцати процентов от нормы. Наши рекомендации…"
– Ну, и далее - выводы комиссии, - аккуратно сложив досье, командор присоединил его к маленькой стопке бумаг на краю стола.
– Вы хотите что-либо сказать в связи с этим, капитан?
– Нет, сэр, - не выдержав осуждающего взгляда командора, опустила голову Жанна.
– Я полностью согласна с выводами медицинской комиссии.
– Тогда, капитан, скажите, как бы вы поступили на моем месте в подобной ситуации?
– Я бы отстранила такого пилота от полетов, - глухо произнося эти слова, она ожидала, что внутри хоть что-то отзовется, но почти без удивления поняла, что ничего подобного не будет. Даже ее голос не дрожал, словно она говорила про человека, не имеющего к ней ни малейшего отношения. Помолчав, она добавила: