Wolf's mint

Лионкурт Алира

Еще вчера, двигаясь среди мрачных стен Винтерфелла, он знал, что чужой для Севера, как и Север всегда был чужим для него. Он никогда не был нужен северянам, собравшимся сейчас под крышей этого заиндевевшего замка, был для них словно призраком, но теперь… Теперь, когда Санса приняла предложение, сделанное им в Богороще, все изменится. Но изменится ли?

Двери главной залы распахнулись, выпуская их, чтобы практически сразу закрыться позади, оставляя за спиной тихий шепот и косые взгляды. Шаг за шагом они молча шли по безлюдным, если не считать сновавших туда-сюда слуг, коридорам замка. Когда до лестницы, ведущей в главный двор, оставалось не более пятнадцати шагов, он остановился, чтобы наплевав на то, что их могут заметить буквально

вжать ее в стену, заставив испуганно вскрикнуть. Пускай, ведь теперь весь Север знает о том, что дочь Нэда и Кейтелин Старк стала его. Не отводя взгляда от этих пронзительно-синих глаз, в которых все еще плясали искорки страха, Пересмешник, едва слышно выдохнул:

– Не бойся, ты ведь знаешь, что я не причиню тебе вреда…

А в следующее мгновение он коснулся ее губ своими, жадно, настойчиво целуя их, скользя кончиком языка по контуру, чувствуя, как рушится стена, которой рыжеволосая пыталась отгородиться.

Всего пару секунд, которые казались ему вечностью, пташка сомневалась, чтобы потом, запустив пальцы в его волосы, ответить его губам. Несмело, словно боясь чего-то, но все же ответить, вызывая у мужчины мысленную улыбку. С неохотой разрывая поцелуй, Пересмешник едва сдержался, чтобы удержать слова, которые уже были готовы сорваться с языка, о ее решении, заставившем его вновь менять свои планы. Касаясь губами белоснежной кожи на ее шее, скользя ниже и чувствуя, как по ее телу пробегает легкая дрожь, он заставлял Леди Винтерфелла невольно подаваться навстречу. Где-то в глубине отчаянно, словно птица в клетке, забилась мысль: «Не сейчас».

Хрипло выдыхая, мужчина медленно отстранился, беря себя в руки, чтобы негромко произнести:

– Я думаю, что нам стоит пройтись, ведь даже у родных стен могут быть глаза и уши.

К своему сожалению, с некоторых пор Санса научилась видеть больше, чем хотела бы. Большим счастьем было бы не подмечать некоторых деталей, но чтобы выжить, это было необходимо. Поэтому синие глаза видели то, что, не смотря на недовольство ее выбором, никто не посмел перебить Пересмешника, когда он осадил маленькую медведицу, изящно ставя ее на место. Сделай он это пару часов назад, неизвестно в какой конфликт вылилось бы подобное замечание. Сейчас же у него появились права, о которых он наверняка мечтал. Но, не смотря на это, мысли девушки занимало другое. Рыжеволосая думала о том, что, похоже, едва ли не впервые со дня отъезда из дома в Королевскую Гавань, она поступила верно, выбрав того, кто мог позаботиться о ней. Пусть и делал это исключительно ради своей выгоды.

Пожалуй, ей самой вряд ли пришла в голову идея вспомнить о Джорахе Мормонте. То, чем ответила бы она, не успей вмешаться мужчина, звучало бы намного жестче. А ей пока не нужно было показывать всем то, что скопилось у нее внутри. До поры до времени, она будет носить это глубоко в себе, холить и лелеять, чтобы в подходящий момент раздать долги всем тем, кто сейчас почувствовал себя в безопасности. Пусть они думают о том, что Санса Старк не опасна. Пусть думают, что она согласна сидеть в своей комнате и вышивать тонкими играми, пока ее дом, ее Север и ее место будет занимать другой. Пусть они думают, что за взглядом синих глаз пусто. Так будет легче.

Повернув голову, волчица смотрела в окно, за которым тихо падал снег. Она почти привыкла к ощущению руки Бейлиша на своей руке. В этом жесте, поначалу воспринятому почти болезненно, она пыталась найти толику заботы. Пусть иллюзорной, но заботы. Ни на миг не забывая о совершенных им поступках, Санса хотела хоть не на долго забыться. И только у нее это получилось, как он вдруг обратился к Сноу с вопросом, бывшим скорее данью вежливости. Видит небо, Мизинца вряд ли смог бы сдержать чей-нибудь отказ. Ибо этот отказ стал бы костью в горле у отказавшего. С ней уже было так однажды. Лишь однажды она не приняла его помощь, а потом захлебывалась слезами, смотря на то, как уплывает корабль

с черным пересмешником на парусе.

Однажды она выучила сполна этот урок, поэтому впредь была осторожнее. Как знать, не эта ли осторожность, отчасти, привела ее к покоям Лорда после того, как рыжеволосая столь гордо покинула его в Богороще? Если бы у нее был такой ответ…

Поднимаясь с места, Старк учтиво кивнула Джону и подала руку своему спутнику. Когда последний вновь легко коснулся пальцев губами, она не смогла справиться с собой и бросила на него взгляд, чтобы почти сразу же смущенно отвести глаза. Седьмое пекло! Порой ей казалось, что не существует ничего, что могло бы укрыться от этого пронзительного взгляда серо-зеленых глаз.

Опираясь о руку мужчины, она покинула залу, не смотря больше на гостей. Отныне для нее должен был иметь значение только этот человек. Мельком глядя на него, волчица говорила себе, что это не сложная задача. Теперь, когда она открыла для его жадного взора Север, могла ли она считать свой долг выплаченным хоть на какую-либо малую часть? Могла ли она надеяться на то, что в отличие от Лизы останется жива в этом браке?

Когда за ними закрылись двери, огненноволосая облегченно вздохнула. Теперь ей было легче делать шаги, когда никто не смотрел на нее с преувеличенным интересом, когда она не была мишенью для чужих разговоров. Следуя за Лордом-Протектором, северянка терялась в догадках относительно того, о чем он захочет поговорить. А Пересмешник будто бы издевался, сохраняя молчание. Впервые он органично смотрелся в этих мрачных галереях, не прячась за улыбкой.

После того, как Лорд-Протектор остановился, Старк по инерции сделала еще пару небольших шагов. Не ожидая от него подобных выходок, она сдавленно вскрикнула, оказываясь прижатой к стене этими обманчиво-слабыми руками. Застигнутая врасплох, Санса с трудом принимала факт того, что Пересмешник практически толкнул ее в небольшую нишу в коридоре.

Страх проникал глубоко под кожу, потому что волчица слишком хорошо знала, что каждый раз, когда Бейлиш сбрасывал свою маску любезности, кто-то умирал. Первым убитым на ее глазах оказался сир Донтос. Ей до сих пор казалось, что она слышит звук, с которым первая стрела вошла в его глазницу. Второй была полубезумная тетушка. Теперь же свидетелем его перемены являлась сама она, и от этого становилось не по себе.

Однако, по мере того, как она смотрела в глаза своего спутника и слушала его тихий шепот, испуг девушки постепенно сходил на нет.

Видимо, она была безнадежно глупой Пташкой, раз позволяла себе верить этим словам. Больше всего в жизни ей хотелось верить в то, что он не предаст ее более. Больше всего хотелось вновь научиться доверять хотя бы одному живому существу. Но она все же не могла позволить этой отраве проникнуть слишком глубоко внутрь себя. Доверие было слишком большой роскошью. Роскошью, которую она просто не могла позволить себе, не смотря на то, что внутри нее все переворачивалось, когда он жадно поцеловал ее, будто бы предъявляя свои права. О да, теперь, когда она сама сделала этот шаг, у него было более чем достаточно этих самых прав. Санса чувствовала, как глубоко внутри нее что-то сладко замирает, а потом обрывается, когда он неторопливо проводит кончиком языка по контуру ее губ. Видит небо, он умел слишком многое, чтобы у нее оставались хоть какие-либо шансы.

Глупым порывом с ее стороны было коснуться подушечками пальцев поседевших висков, потому что она не смогла сдержать себя и попросту зарылась в его волосы. Робко отвечая на поцелуй, она прикрывала глаза, будто это могло дать ей какую-то гарантию остаться незамеченной в его руках. Хватаясь за него, будто бы за ту соломинку, за которую хватается утопающий, синеглазая чувствовала, как внутри нее зарождается дрожь. Остановился ли Мизинец в этот момент, потому что уловил ее состояние?

– Лорд Бейлиш… - судорожно выдохнула Старк, подрагивая от удовольствия, когда он покрывал ее шею поцелуями.