Worm
Шрифт:
Когда мы подошли к ряду сидений, я заметила Челюсть, стоявшего перед Брайсом. Он поставил одну обутую в ботинок со стальным носком ногу на ту же деревянную скамью, на которой сидел Брайс. Его мощный торс упирался мальчишке почти в лицо. За Брайсом сидела девушка с выбеленными волосами, примерно его возраста. Она практически улеглась на скамейку, пытаясь оказаться подальше от Челюсти. Вокруг Брайса не было никого хотя бы отдаленно похожего на его похитителя. Никакого оружия, цепей и наручников.
Дерьмо. Мне определенно не нравилось, что это означало.
– - Это твой мальчишка?
– -
– - Ага, -- сказала Лиза, даже не взглянув на меня.
– - Что случилось, Брайси? Ты присоединился к Барыгам и решил не рассказывать сестре про своих новых друзей? Так ведь, кусок дерьма?
Брайс нахмурился. Я видела, что он пытается выглядеть уверенно в глазах подружки:
– - Не совсем.
– - Тогда расскажи мне, что случилось, малыш. И помни: то, что ты скажешь, сильно повлияет на твоё самочувствие в ближайшие несколько минут.
– - Нечего рассказывать, -- уставился на неё Брайс.
– - Наш дом был разрушен, моя семья переехала к папиному другу. Все ходят на работу, а я остаюсь с двумя самыми отстойными семьями в мире. За эти дни я горбатился по дому больше, чем за всю свою прежнюю жизнь.
– - Бедный малыш,-- прогудел Челюсть. Брайс посмотрел на мужчину и со злостью отвернулся.
– - Потом я заболел, а когда поправился, моя сестрёнка потащила меня в эту церковь. Жалкие люди, жалкое место, я просто знал, как буду корячиться, "отрабатывая проживание". Нахуй-нахуй. И когда какие-то чуваки пришли крушить церковь, я понял, что могу свалить. К тому же тут весело, -- он быстро глянул на блондинку рядом.
Вот дерьмо.
– - Могу помочь тебе снять розовые очки, -- сказала Лиза, подходя ближе.
– - Эти люди, которые "крушили" церковь, покалечили твою сестру.
– - Что? Нет...
– - Она в реанимации, бро, -- соврала Лиза.
У меня не получилось узнать, к чему она клонит, так как её перебил громкий голос, эхом пронесшийся по всему торговому центру:
– - Эй, мудозвоны!
Музыка тут же заглохла, и её сменил нарастающий рокот толпы. Наконец приветственные крики достигли максимума.
Все присутствующие теперь смотрели в одну сторону, и я тоже повернула туда голову.
Около стены на самой высокой куче камней была сколочена грубая сцена. На ней, сразу за неумело и вразнобой сваренным из металлических прутьев ограждением, стояли главари Барыг.
Толкач, державший в руке микрофон, был одет в свой обычный костюм: облегающий, темно-синего цвета, нижняя часть лица и глаза открыты. Вообще, это был довольно убогий костюм, даже несмотря на то, что с последнего раза, как я его видела, Толкач решил добавить к своему образу ещё и плащ. Особенно не в тему был именно плащ. Некоторым он шел, как, например, Александрии. Толкач к таким людям явно не относился.
Его девушка, заляпанная с ног до головы машинным маслом, стояла рядом с ним, плечом к плечу. Скрип носила белый топ и джинсовые шорты, настолько облегающие, что казалось, будто голой она выглядела бы даже скромнее, чем сейчас. В руке у неё был какой-то пульт, на лице чуть ли не спёкшийся слой макияжа. Почти такая же боевая раскраска была и у спасённой нами девушки.
С другой стороны от Толкача стоял Сочник. Он был похож на костлявого
За ними стояли их подчинённые. Из шестерых человек я узнала только Металлолома. Остальные пятеро, насколько я поняла, были кейпами-новичками.
Больше всего мне был интересен Металлолом. Работает ли он всё ещё на Выверта? На нашей ли он стороне?
– - У них больше кейпов, чем месяц назад, -- тихо сказала я Лизе, наклонившись к её уху.
– - Они набирают бойцов, -- ответила та.
Когда Толкач заговорил, его голос раздался изо всех колонок и наушников в торговом центре:
– - Эй, шлюхоёбы, вы подготовились к главному событию вечера?!
Толпа зашлась в рёве, каждый пытался перекричать остальных.
Толкач поднял и плавно опустил руки. Два завихрения, похожих на потоки горячего воздуха, которые обычно появляются над раскаленными дорогами в жаркий полдень, рванулись к толпе. Когда эти завихрения опустились на пол, они перекрасили его, образовав светящиеся полосы шириной примерно два метра. Спустя пару секунд цвет полос изменился, превратившись в градиентную заливку. Фиолетовый, плавно преходящий в светло-голубой.
Оказавшиеся на этих полосах люди покатились к голубому краю, как по смазанному маслом склону. Толпа заревела и начала толкать на полосы всех, кто попался под руку. Тех, кто вставал на фиолетовый цвет, тянуло с ещё большей силой и протаскивало по всей полосе так, что они буквально врезались в остальных, сбивая с ног. Вставших на голубой цвет толкало не так сильно, примерно, как если бы они пытались двигаться по льду против сильного ветра. Мало кому удалось убраться от полос подальше: силу Толкача было не так просто преодолеть, а окружающая толпа толкала выбравшихся обратно.
Толкач нарисовал ещё две такие же полосы, образовав посередине торгового центра своеобразный ринг. Голубые стороны полос смотрели внутрь ринга. Затем он использовал свою силу ещё раз, чтобы укрепить созданные полосы: они стали темнее, плотнее и гораздо мощнее. Голубой цвет превратился в тёмно-синий, и теперь всех тех, кто вставал на него, не просто толкало, а швыряло в центр ринга.
– - Все вы, лохи-пиздолизы, знаете, что такое красные браслеты!
– - крикнул Толкач.
– - Резня! Насилие! Все мы рады веселухе!
Экстаз толпы достиг новых высот.
– - Последние пятеро оставшихся на ногах получат приз!
– - на лицо у него выползла гнусная ухмылка. Даже с того места, где стояла я, было заметно, какие у него плохие зубы.
– - Никаких правил! Мне насрать с колокольни, даже если кто-нибудь присоединится к бою в последний момент или станет использовать оружие! Дозволено всё!
Люди кричали, свистели и улюлюкали, но я прекрасно видела лица тех, кто был заперт на "ринге". Далеко не все из них были счастливы туда попасть .