XIRTAM. Забыть Агренду
Шрифт:
— Да. Но для вас, я думаю, важно, что это задание избавит его от кое-каких иллюзий.
— Вы говорите загадками, док Зауэр.
— Ничего загадочного, — Стэн качнул головой, — Представьте, что некий юный идеалист, увлеченный средневековой рыцарской романтикой, получил задание исследовать быт любимой эпохи, во всех подробностях — от кухни и спальни до сортира и помойки. В рамках мысленного эксперимента, допустим, что идеалисту дали хроноскоп, это НФ-спецсредство для подслушивания и подглядывания за прошлым.
— Ясно, — сказала она, — Это как у Марка Твена в «Янки при дворе короля Артура».
— Примерно так.
— А вы, значит, поручили Клаусу именно комплексную работу?
— Да. Он парень с крепкими нервами, и небольшой шок пойдет ему только на пользу.
Беата задумчиво покивала головой.
— Наверное, Стэн, в этом вы правы. Но, меня настораживает то, что Клаус продолжает работать в вашей конторе.
— Не беспокойтесь, — Стэн зевнул, — он уже на полпути к волшебной двери с табличкой «Выход из игры для тех, кто понял».
— Для тех, кто понял что?
— Для тех, — пояснил Стэн, — кто понял, как в общих чертах устроена игра.
— А вы сами поняли?
— Да, но слишком поздно, и мне надо искать другую волшебную дверь.
— Вы опять говорите загадками, — пробурчала она.
Стэн пожал плечами и стал смотреть на Багиру — та, с трудом разделавшись с рыбой, отправилась умываться в два этапа. Сначала она влезла в воду, потом, вышла на берег, отряхнулась и начала вылизывать шерстку.
— Вы говорите загадками, — повторила Беата, — под игрой вы понимаете политику, так?
— Под игрой… — он снова зевнул, — …я понимаю игру в политику. Я вижу, что вы опять готовы упрекнуть меня, что я говорю загадками, поэтому объясняю сразу. Политика, в первоначальном смысле — это управление экономикой и безопасностью автономного античного города, полиса. Качество такой политики можно объективно оценить, что и делалось в античные времена. А игра в политику, это то, чем занимаются в наше время субъекты, называющие себя политиками. Они, как император Нерон из мифологии о Древнем Риме. Амбициозный, бездарный трусливый психопат, который, по стечению обстоятельств, получил власть, и применяет ее для принуждения людей к участию в театральном шоу. Экстремальная версия такого шоу дана в мифе о сожжении Рима.
— Вы серьезно? — спросила голландка.
— Да. И я сообщаю вам, в общем, банальные, очевидные вещи.
— Ничего тут нет очевидного! — она хлопнула ладошкой по колену, — У вас совершенно идеалистический взгляд на вещи! Маркс полтора века назад доказал, что политика это продолжение экономики, и что она управляется развитием производительных сил.
— Не знаю, — Стэн снова пожал плечами, — может, если смотреть на интервалы длиной в эпоху, то оно так, но конкретно и локально, все, как в мифах про Нерона. Вот пример. Существовал человек по имени Карстен Алтманберг, крупный бизнесмен, кстати, ваш соотечественник. Куча денег, хорошая семья, чего ему не хватало для счастья? Но, он загорелся идеей преобразовать порт на острове Агренда в нефтяные терминалы, чтобы получился транспортный узел на морской трассе из Нидерландского Кюрасао, где он владел значительной долей в нефтеперерабатывающем комбинате. Началась политика. Заметьте: Алтманберг был миллиардером и даже стань он, благодаря
Беата эмоционально взмахнула руками.
— Подождите! Я сегодня видела по TV анонс: «злой рок семьи Алтманберг». Там очень таинственная история. Недавно в авиа-катастрофе погиб Карстен Алтманберг с женой, а вчера что-то произошло с круизной яхтой, в районе Гавайев, и там погиб сын Карстена вместе с женой и ребенком — внуком Карстена. Там же погибла и внучатая племянница нашей королевы со своим женихом. В Амстердаме неофициальный траур.
— В этом шоу, — сказал Стэн, — погибло уже около двадцати тысяч человек, и, вероятно, погибнет еще несколько тысяч. Процесс размазался по огромной территории, и очень значительное число военных бизнесменов заинтересованы в том, чтобы колесо войны крутилось дальше. Попробуйте объяснить все это с позиции вашего Маркса.
— Почему «мой Маркс»? Он общий! А объяснять исторические события какой-то игрой судьбы, или чьими-то амбициями, это или невежество, или выдуманный повод, чтобы отойти в сторону и делать вид, что тебя это не касается! А у Маркса, все же, теория.
— Теория, — Стэн хмыкнул, — но не единственная. Вот, у знакомого вам Юла Фоске тоже теория. Он считает, что современный мир управляется Матрицей. Вы смотрели фильм «Матрица» 1999 года? Вот, оттуда эта теория.
— Брр! — Беата тряхнула головой, — сейчас вы точно шутите. Юл Фоске образованный и адекватный человек. Не может быть, чтобы он верил в какой-то дурацкий компьютер, к которому все люди пристегнуты проводами и живут в виртуальной реальности.
— Разумеется, теория Фоске не такова, — уточнил Стэн, — просто, он считает, что мировая система накачки и регулирования кредитов, финансов и ценных бумаг, которая по сути действительно превратилась в виртуальную реальность, сейчас доминирует в мире, и политический курс правительств развитых стран отражает стремление этой системы к самосохранению. Я не вижу, чем эта теория хуже марксизма.
— Ничем, — ответила Беата, — это просто такая интерпретация марксизма. Кстати, Ленин гораздо раньше, чем Фоске, написал про деградацию финансовой олигархии.
— Ну, конечно, — Стэн снова хмыкнул, — И что получилось на практике из идей Ленина?
— Стэн, вы некорректно спорите! — Беата опять хлопнула себя по колену, — Из того, что Ленин не смог построить коммунизм не следует, что он был неправ во всем.
— Мя! — громко добавила Багира и прошлась взад-вперед по берегу.
— В каком смысле? — спросила голландка, внимательно глядя на свою любимицу.
— Мя!!! — еще более выразительно повторила кошка, изогнув хвост крючком и глядя в сторону соседней песчаной косы — островка, над которым поднимался легкий дымок.
Беата покивала головой и повернулась к Стэну.
— Все ясно. Багира обнаружила тусовку очень классных ребят. Они варят бжеи.
— Бжеи? — переспросил он, — ангольская марихуана?
— Это вовсе не марихуана, — возразила девушка, — Это пакиподиум, малое бутылочное дерево. Вы никогда не пробовали бжеи?
— Нет, я вообще стараюсь не употреблять наркотики, кроме чая, кофе, какао и рома.
— Вот как? Ну, а если в хорошей компании?