XIRTAM. Забыть Агренду
Шрифт:
Это был крупный, широкоплечий, энергичный карибский негр лет около 40, похожий на провинциального тяжелоатлета, ушедшего в провинциальный же бизнес.
— Здравствуйте, Юл, — сказал он, и положил тяжелые ладони на плечи экологу.
— Добрый вечер, Хубо, — ответил Фоске, — Вы очень неосторожно себя ведете.
— Неосторожно? — переспросил президент Агренды, — Черт побери! Поймите, Юл, это не поступок лидера! Я побегу, как обосранный кролик, когда все наши офицеры, все наши волонтеры, остаются, чтобы сражаться! И вы тоже остаетесь, чтобы сражаться! Как мне смотреть
— Вот что, Хубо, — жестко произнес эколог, — вы готовы совершить глупейшую ошибку: перепутать Матрицу с рыцарским турниром, надеть бесполезные блестящие доспехи, и залезть на боевого коня, держа в руке копье с ярким вымпелом, чтобы стать идеальной мишенью для снайпера. Вам так хочется занять место в виртуальной братской могиле революционеров-идеалистов? Ради этого вы готовы бросить своих людей, тех которых повели за собой? Мол, я пошел в мертвые герои, а вы тут выкручивайтесь, как знаете. Между прочим, Хубо, абсурдная идея высокой героической смерти, ни что иное, как мышеловка, построенная Матрицей для отлова хищников вроде вас. Какая прекрасная смерть: пожертвовать свою шкуру на очередной коврик в коридорах Матрицы!
— Ну вас к черту, Юл! — возмутился Лерадо, — Вы можете опошлить любую идею!
— Я могу опошлить любую дурацкую идею, — уточнил Фоске, — Это часть моей работы. Другая часть моей работы, это показать реальное влияние событий на человека, или на группу людей. Так вот, Хубо, вы стали символом Революции Подсолнечников. Ваша глупая смерть от пули наемника будет поражением вашей революции, а каждый день вашей жизни — это новая победа революции и плевок в лицо ее врагам. Это понятно?
— Вы очень убедительно излагаете… — начал президент Агренды, но Фоске перебил.
— Подождите, я еще не договорил. Если вам, все же, хочется героически умереть, то пожалуйста, никаких проблем! Можно устроить вам эталонную героическую смерть! Такую смерть, что, вспоминая о ней, ваши враги будут содрогаться от ужаса, а ваши сторонники сложат о ней песни и легенды. Я не шучу. Вы сможете это увидеть сами.
Президент Агренды покрутил головой.
— У вас что-то с логикой, Юл. Если я умру даже очень героически, то вряд ли смогу наблюдать последствия этого события. Или вы имеете в виду взгляд с того света?
— Хубо, при чем здесь «тот свет»? Физические, в частности, биологические события, связаны с социальной реальностью, с «Матрицей», очень опосредованно и гибко. Для героической смерти вам вовсе не обязательно умирать в биофизическом смысле.
— Это уже какой-то абсурд, — проворчал Лерадо.
— Нет, это банальный факт социологии!
— Факт?! Да еще банальный?! Ну, вы загнули, Юл!
— Вы уверены? — спросил адвокат-эколог, — а если я приведу пример такого случая, то согласитесь ли вы немедленно вызвать пилота и лететь, куда запланировано?
— Пример? — Лерадо удивленно поднял брови,
— Да. Пример того, как некто общепризнанно героически умер, но при этом абсолютно точно не умирал биофизически. Ну, что? Мы договорились?
— Ладно. Договорились. Давайте ваш пример.
Эколог сделал
— Он разорвал себе грудь, вырвал свое сердце и высоко поднял его над головой. Оно пылало, как солнце, лес замолчал, освещенный этим факелом любви к людям, а тьма разлетелась. Люди, изумленные, окаменели. «Идем!» — воскликнул Данко, и бросился вперед, высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям.
— Я знаю эту красивую сказку, — заметил президент Агренды, — ее сочинил Горький.
— Да, — Фоске кивнул, — Максим Горький, один из менестрелей русской революции. На сегодняшний день, Данко, это полноправный герой мирового фольклора.
— …Но, — сказал Лерадо, — ведь в финале сказки Данко умер.
— Разумеется, он героически умер, — подтвердил эколог, — но не биофизически. Он ведь вымышленный персонаж, и его биофизическая смерть невозможна по определению.
— Да, Юл! Но ведь Данко биофизически и не жил!
— А это, — невозмутимо ответил Фоске, — не имеет вообще никакого отношения к делу. Надеюсь, вы готовы честно и справедливо объявить победителя в нашем споре.
— Вы выиграли, — проворчал Лерадо, вынул из кармана трубку woki-toki, ткнул кнопку вызова, буркнул в микрофон несколько неразборчивых слов, убрал трубку, помолчал примерно полминуты, а затем спросил, — Юл, можно ли уничтожить Матрицу?
Адвокат-эколог открыто и жизнерадостно улыбнулся.
— Легко! Для этого надо всего лишь уничтожить человечество. Ведь Матрица, это не автократ-компьютер, как в фильме, а поле социальной информации. Оно возникает автоматически, как только люди начинают узнавать что-то об окружающем мире не исключительно на собственном опыте, а еще и через рассказы соплеменников. До некоторого момента, в каждой деревне была своя маленькая «матрица». Эти мелкие «матрицы» пересекались, например, в античных мифах. В разных местностях люди рассказывали истории об одних и тех же героях, но с разными сюжетами. В процессе развития инфо-технологий, мелкие «матрицы» сливались в более крупные, эти более крупные поглощали мелочь, и в эпоху TV и интернет, осталась лишь одна тотальная Матрица. На ее периферии иногда возникают мелкие альтернативные матрицы, но их быстро уничтожает цензура тотальной Матрицы, и их влиянием можно пренебречь.
— Я понял, — Лерадо кивнул. — Ну, хорошо. Я поставлю вопрос по-другому: можно ли уничтожить генерального цензора Матрицы? В фильме его называют «Агент Смит».
— «Агент Смит», — сказал Фоске, — это не цензор, а ремонтник. Как я понимаю, Йотун Йотсон говорил вам о проекте «xirtaM», или «Анти-Матрица».
— Да. И я подумал, что это вроде аннигиляции. Плюс один и минус один дают ноль.
— Нет, Хубо, «xirtaM», это специально созданная область «Matrix», попадая в которую, «Агент Смит» непременно влипает. Раз влипает, два влипает. Влипнув в пятый раз, он отключает эту область от остальной «Matrix», и заколачивает дверь досками. Все. Эта область считается несуществующей и, по определению, не создает никаких проблем. Появление в этой области альтернативных «матриц» его не касается. Этого нет.