XIRTAM. Забыть Агренду
Шрифт:
…
Палаточный лагерь.
Шатер в административном секторе.
Через полчаса.
«Интересных людей» оказалось двое, и они были чем-то похожи друг на друга. Оба — крупные, широкоплечие, энергичные мужчины, по возрасту чуть менее 40 лет. Но вот разница: один — типичный карибский негр, другой — не менее типичный скандинав. И разговор начал скандинав.
— Хорошего дня, док Юл Фоске! Меня зовут Йотун Йотсон, я исландец, из Акурейри, репортер агентства «Military Extreme Monitor», или сокращенно — MEM-agency.
—
— Точно, — подтвердил карибский негр, протягивая руку адвокату-экологу. Кисть у него оказалась жесткая и твердая, как дерево, зато улыбка — мягкая и добродушная.
— Я рад с вами познакомиться джентльмены, — продолжил Фоске, — какая у нас тема?
— Вы любите сразу брать быка за рога? — спросил президент Агренды.
— Вы тоже, — ответил адвокат-эколог.
Хубо Лерадо хлопнул себя ладонями по бедрам и воскликнул:
— Тысяча дьяволов! Мне нравится такой подход! А как вы догадались, что я тоже?…
— Я не догадался. Просто, вы два года подряд занимаете строчку в five-top наиболее одиозных лидеров «четвертого мира». Для президента островов площадью менее 400 квадратных километров, это сильно. Я читал вашу биографию в «Forbes».
— Вы зря потратили время, док Юл. Там не биография, а полная херня, ложь на лжи.
— Нет, я не зря потратил время, — возразил Фоске, — то, что авторы-аналитики «Forbes» сочинили про вас именно такую херню, а не какую-либо иную, очень информативно.
— Хе-хе… — Лерадо сморщил лоб и почесал морщинки пальцами, — Вот бы никогда не подумал, что из этих текстовых помоев можно выловить что-то интересное.
— Кстати, — сказал Йотсон, — что вам удалось оттуда выловить, Юл?
— Ну… — адвокат-эколог усмехнулся, — Вас интересует кратко или подробно?
— Подробно, — вмешался Лерадо, — и, если нетрудно, объясните, почему вы отнесли мою страну к «четвертому миру»? Мы не такие бедные! Наш доход на душу населения уже превысил в этом году уровень восточной части Евросоюза. А еще через два года запад Евросоюза тоже будет болтаться у нас в кильватерном следе, как говно в прибое.
— Классификация, — сказал Фоске, — не всегда зависит от доходов, хотя пресса называет «четвертый мир», клубом нищих наций. Сенегал, где доход 2000 на душу, официально отнесен к «третьему миру», а Ангола, где 8000, официально в «четвертом мире».
— А от чего зависит классификация? — спросил президент Агренды.
— Это проще объяснить графически. Хотите?
Оба собеседника дружно кивнули, и тогда адвокат-эколог, выдернув лист из бумажного блокнота, быстро начертил на нем квадрат и разделил на четыре части двумя линиями, вертикальной и горизонтальной, после чего написал
— Это укрупненная Матрица. Именно так, с большой буквы «М».
— Как в культовом кино про мир в компьютерной реальности? — спросил исландец.
— Да, — Фоске кивнул, — но аналогия, конечно, условная.
— Продолжайте, пожалуйста, — заинтересованно произнес Лерадо.
Фоске снова кивнул, начертил в правой верхней клетке римскую цифру «I», а в правой нижней — цифру «III». Левой верхней досталась цифра «II», а левой нижней — «IV».
— Это, опять же, условность. Справа — «первый мир», резиденция законодателей мод в Матрице. Под ними — «третий мир»: страны, лидеры которых принимают эти правила, признают свое подчиненное положение и за это получают некие номинальные бонусы. Слева — социалистический «второй мир», уничтоженный по итогам Холодной войны.
— А Красный Китай с почти полутора миллиардами населения? — спросил Лерадо.
— А кто называет КНР страной «второго мира»? — в свою очередь, спросил Фоске.
— Никто не называет, — ответил президент Агренды.
— Вот именно! Я же говорю: «второй мир» уничтожен. Так записано в Матрице, значит, такова официально признанная реальность.
С этими словами, адвокат-эколог перечеркнул крест накрест левую верхнюю клетку, и продолжил изложение.
— Остаются страны «четвертого мира». Если бы Холодная война продолжалась, то они, вероятно, были бы втянуты в орбиту «второго мира», но «второй мир» был побежден и вычеркнут из Матрицы. Даже сам термин «второй мир» сейчас табуирован.
— Я никогда не задумывался об этом, — признался Йотсон, — хотя, по логике, это должно насторожить любого аналитика: первый, третий и четвертый мир есть, а второго нет.
— Матрица полна парадоксов, — весело ответил Фоске, — вообще, тут можно выстроить множество философских гипотез. Например: что после исчезновения «второго мира» Матрицу перекосило из-за нарушения баланса противоположностей. Тогда мы можем объяснить, почему «Первый мир» маниакально ищет себе Великого Врага, перебирая варианты. Всемирная наркомафия? Слабовато. Мошенническая оффшорная империя? Неубедительно. Масонский заговор? Чушь. Тоталитарные зомби-секты? Совсем чушь. Исламский терроризм? Годится, но временно. Сейчас уже идет поиск чего-то нового.
— А при чем тут «четвертый мир»? — спросил Хубо Лерадо.
— Есть еще одна философская гипотеза, — сказал Фоске, — Если клетка Великого Врага слишком долго будет пустовать, то ее займет конгломерат стран «Четвертого мира», объединенный вокруг какой-то страны-локомотива из числа аутсайдеров. Эта гипотеза неплохо объясняет парадоксальные войны коалиции «первого мира» против некоторых маленьких стран уже после Холодной войны. Но, повторяю, все это лишь гипотезы.