XVII. Аббат
Шрифт:
После награждения меня отвели к его величеству.
— Мой друг… — Луи едва заметно улыбнулся и взял со стола большую шкатулку. — Это самое меньшее, что мы можем для вас сделать.
— Ваше величество?.. — честно говоря, я подумал, что король решил мне подкинуть еще деньжат.
— Отныне вы герцог де Бриенн… — кисло продолжил король Франции и сунул шкатулку мне в руки. — Герцогство пока находится под государственным управлением, но вскоре начнется его передача вам…
Я слегка охренел,
— Пустое, мой друг, пустое… — от выражения на его морде могло скиснуть молоко.
Я слегка поразмыслил и решил в ответ немного поднять настроение королю.
— Простите, ваше величество, а у вас здесь найдутся бокалы?
— Зачем? — Луи недоуменно посмотрел на меня.
— У китайцев есть традиция, ваше величество, — я достал фляжку. — Суть ее я объясню, так сказать, в процессе…
На морде венценосца начал проявляться интерес и он приказал притащить тару.
— Они говорят, «сбрызнуть», ваше величество… — я набулькал водки на два пальца в выточенный из целого куска горного хрусталя бокал.
— Но я не хочу пить, — запротестовал Луи. — Может капельку вина?
— Надо, ваше величество, надо! Это как идти в бой: сначала волнение, а потом восторг. Повторяйте за мной…
Я брякнул своим бокалом об его и залпом выпил, с ужасом представляя, какую вскоре заработаю мигрень.
Король тоже глотнул, глаза у него полезли на лоб, он покраснел и засипел.
Я быстро подсунул ему ломтик зимней груши.
— Во-от, ваше величество. Но ритуал надо продолжить. Как говорят китайцы, между первой и второй перерывчик небольшой.
Вторая пошла легче. Щеки у короля порозовели, а в глазах появилось даже некое умиротворение.
— Вы знаете… — сипло заявил он. — В этом что-то есть. Что это за напиток?
— Этот секретный напиток, ваше величество, производят мои монахи, он просто пропитан благочестием и святостью.
— Ну раз так… — Луи быстро закивал. — Что дальше?
— А дальше… — я хмыкнул. — Еще по одной и пойдем, опробуем в сад пистолеты и карабин новой конструкции.
— Новой конструкции? Великолепно, наливайте! — храбро махнул рукой король.
В общем, все получилось как нельзя лучше, от меланхолии короля даже следа не осталось. Правда я заработал дикую мигрень, а Луи оказался несколько буен во хмелю и едва не пристрелил Ля Шене. Но, «едва» не считается, не правда ли?
Однако у меня образовывается некая традиция бухать с обманутыми мужьями. Но исключительно во благо.
\Вскоре я отправился с делегацией в Испанию, где провел целых два скучных месяца. Скажу сразу, никакого дипломатического прорыва не случилось, хотя отец Жозеф вроде остался доволен.
После возвращения, я наведался в аббатство, разнес там всех
И узнал, что Мадлен…
Умерла…
Глава 22
Глава 22
— Как это случилось?
— Простите меня… — Оливье смахнул слезинку со скулы. — Простите, я сейчас возьму себе в руки. Госпожа… она… была для меня и моей семьи, словно мать… только благодаря госпоже мы выжили. Такой удар… я сам думал, что умру от горя…
С того времени, как мы последний раз виделись, мажордом очень сильно изменился: худой, почерневший, Оливье выглядел смертельно больным, чувствовалось, что он искреннее переживает смерть маркизы.
Я кивнул и подошел к окну. Известие о смерти Мадлен меня самого едва не убило.
Черт, черт!!! Как же так? Когда уезжал, она уже выздоровела. И тут… отравили? И ни одна сука, не удосужилась меня предупредить. Кто-то за это обязательно ответит. Если понадобится, я вырежу весь Париж!
— Ваша светлость…
Я недоуменно обернулся на мажордома, а потом вспомнил, что с недавних пор стал герцогом.
— Говори. Нет… сначала скажи, где ее похоронили?
— В фамильной усыпальнице. Но склеп сейчас замурован, потому что… ее тело быстро… — он тихо заскулил. — Быстро разложилось. Это было страшно. Какой ужас. Но пред своей смертью, госпожа написала вам письмо… — Оливье с поклоном протянул мне обеими руками маленький конверт, запечатанный личной печатью маркизы.
Я схватил его, нетерпеливо разорвал и быстро вслух прочитал первые строчки.
«Мой милый друг…– писала маркиза дю Фаржи. — К тому времени, как ты прочитаешь это письмо, скорей всего, я буду уже мертва…»
Я скрипнул зубами и приказал мажордому.
— Тащи водку и поживее. Принесешь ее в беседку. Шевелись, мать твою.
Сам вышел из дома и побрел, цокая подковами на каблуках по мощеной мраморными плитками дорожке. Письмо в руке буквально жгло огнем. Я очень хотел его прочитать и одновременно боялся. Слишком жива была в памяти Мадлен.
— Любил все-таки… — тихо сказал сам себе. — Все-таки любил…
— Ваша светлость, — Оливье догнал меня с подносом в руках. — Я взял на себя смелость самому прислуживать вам. К тому же, в доме не осталось других слуг. Здесь очень пусто и холодно без госпожи…
— Не мни сиськи, наливай, — я снова развернул письмо.
«Мой милый друг, к тому времени, как ты прочитаешь это письмо, скорей всего, я буду уже мертва…»
Глаза неожиданно наполнились слезами, я зло стер их рукавом камзола и одним глотком осушил поданную рюмку. Крепчайшая испанская водка пролилась в желудок как вода.