XXI век не той эры
Шрифт:
Не иначе, для разнообразия, мужчина решил в этот раз полностью передать инициативу в мои руки. И совершенно не возражал, когда я опустилась перед ним на колени, и недвусмысленно потянула вниз край штанов. А я… в конце концов, если я не решаюсь, и никогда не решусь высказать вслух всё, что я чувствую к этому человеку, почему нельзя просто сделать ему приятно?
И себе заодно. Потому что испытывать удовольствие — это, конечно, очень здорово; но дарить его любимому мужчине ничуть не менее приятное ощущение. А уж как приятно было слушать его прерывающееся дыхание! Наблюдать, как одна ладонь судорожно стискивает мою косу, а вторая — его собственное колено, и понимать, что всё это — проявление
Когда короткие судороги наслаждения перестали волнами пробегать по его телу, Ульвар осторожно потянул всё ещё сидящую на земле между его разведённых коленей меня за плечо вверх. Опять усадил к себе на ногу, обнял одной рукой, а второй обхватил моё лицо. Некоторое время очень пристально меня разглядывал с непонятным выражением в глазах. Настолько долго и внимательно, что я уже начала нервничать: а не сделала ли я со своими порывами чего-нибудь такого, что в этом мире кажется плохим, неправильным или означающим что-нибудь странное?
Но отчитывать меня не стали. Вместо этого, удовлетворившись результатами осмотра (знать бы ещё, какими), мужчина меня поцеловал — вдумчиво, глубоко, неторопливо.
В итоге в обратный путь мы тронулись далеко не сразу. Надеюсь, кроме птичек и коня свидетелей у наших игр на свежем воздухе не было.
Ехали в молчании, но не тяжёлом, а удивительно умиротворённом. Не знаю, о чём раздумывал Ульвар, явно машинально поглаживающий меня кончиками пальцев по груди и рёбрам (хорошо, я не боюсь щекотки). Я же была занята размышлением очень важным, касающимся собственного здоровья, и чем дольше думала, тем яснее понимала: надо поговорить с профессионалом. Потому что лично мне казалось очень подозрительной насыщенность собственной интимной жизни и тот факт, что у меня ни разу не возникло желания отказаться от физической близости. Как-то это странно: стоит сыну Тора до меня дотронуться, и я уже практически на всё готова. Не спорю, с ним действительно невероятно хорошо, но каждый день несколько месяцев подряд — это повод для беспокойства. Вряд ли это болезнь или какое-нибудь отклонение, — скорее, свойство его божественного происхождения, как и все прочие странности, — но для очистки совести лучше бы спросить. Хоть буду знать, с чего меня так накрыло.
А ещё я в очередной раз поминала незлым тихим словом ту женщину, которая выбрала для моего космического варвара такое неудобное имя. Спору нет, звучит грозно и торжественно: «ярл Ульвар». Но вот как это великолепие сократить до чего-то удобоваримого в быту, я совершенно не представляла. Ну, в детстве, положим, он ещё мог быть для неё «Улей». Но приложить это девчачье в моём представлении имя к нынешнему сыну Тора я бы и в страшном сне не смогла. Какая «Уля», о чём вообще может быть речь? На «Варю» он совершенно не тянул, на «Лёву» тоже. Разве что «Ур», но тоже как-то странно. Ур-мур-мур! Вот со мной всё просто: Оля, Лёля, и ещё десяток вариантов. К нему же ни одно ласковое обращение совершенно не липло, Ульвар — и всё; и хочется вытянуться по стойке «смирно». Придумают же имена!
В конюшне всё оказалось, для разнообразия, не по-старинке, с соломой и деревянными кормушками, а гораздо футуристичней, чем даже в доме. Несколько светлых стойл были отгорожены мерцающими завесами силовых полей или чего-то вроде. Странный тёмный пластик пола приятно пружинил под ногами (не удивлюсь, если все отходы жизнедеятельности убирались автоматически), в стойле имелась автоматизированная «кормушка», автоматизированная же система чистки. В общем, сплошные высокие технологии. На службе лошади, ага.
Я решила, что уж теперь-то (после
— Ну, наконец-то! Где ты шляешься столько времени? А-а, понимаю, — с неприятной ухмылкой протянул гость, разглядывая появившуюся из-за плеча сына Тора меня. Сразу захотелось нырнуть обратно, но я ограничилась тем, что схватилась за руку стоящего рядом мужчины. И едва удержалась, чтобы поднять на него совершенно обалделый взгляд: в ответ на моё прикосновение он легко ободряюще сжал мою ладонь и погладил пальцы. — Делом занимаешься, это правильно. Таким делом только дурак заняться откажется, — продолжал зубоскалить сидящий в кресле гость, которого я, несколько осмелевшая при поддержке своего викинга, разглядела уже подробнее, а не только ухмылку.
Это явно тоже был норманн. Правда, в сравнении с ним даже Ульвар, всегда казавшийся мне чересчур суровым и грубым, теперь виделся аристократически изящным. Гость был лохмат, бородат, морду имел совершенно уголовную, пересечённую жутковатого вида шрамами, похожими на следы от когтей. Он сидел, и в таком положении оценить его габариты было затруднительно; но мне показалось, что он даже больше сына Тора, что было совсем уж невероятно.
— Что ты здесь забыл? — недружелюбно поинтересовался Ульвар, подходя к дивану. Поскольку руку мою он так и не выпустил, пришлось торопливо семенить следом. Усевшись, мужчина потянул меня за собой и хозяйским жестом подгрёб под бок, вольготно откидываясь на спинку кресла.
— Мне при бабе твоей разговаривать? — гость иронично вскинул кустистую бровь пшеничного цвета.
— Да, — ни мгновения не сомневаясь, ответил сын Тора, удивив этим не только собеседника, но и меня. Бородач окинул нашу парочку цепким взглядом холодных серых глаз, и удивлённо приподнятые брови, хмурясь, сошлись над переносицей.
— Пожалуй, — медленно кивнул он.
— Так что тебе от меня надо?
— А не напрасно ли ты злишься? — сощурившись, уточнил гость. — Как я вижу, всё сложилось даже лучше, чем могло. У тебя есть женщина, которая не хочет без тебя жить, и без которой не сможешь жить ты. Ты…
— Ещё скажи, что это твоя заслуга, — ледяным тоном, от которого меня пробрало до костного мозга, оборвал его Ульвар. Хотя про «женщину» почему-то спорить не стал. Сердце от этой мысли радостно ёкнуло, но я поспешила отогнать вновь поднявшую голову надежду. — Третий и последний раз спрашиваю: что ты здесь забыл?
— А потом что? В морду дашь? — как-то грустно и даже почти обречённо хмыкнул бородач. — Не злись, Ульвар, я не ругаться пришёл, и совсем не за тем, о чём ты мог подумать. Ты будешь смеяться, — мне нынче самому смешно, — но я пришёл к тебе за помощью. Точнее, за советом.
— Ты? Ко мне? — недоверчиво фыркнул норманн. — Это новость, конечно. И в чём же тебе мог понадобиться мой совет? И почему ты не пошёл к кому-нибудь ещё?
— К посторонним неловко, — неожиданно смущённо хмыкнул волосатый. — А ты меня и так ни в грош не ставишь, вроде как падать дальше некуда.
— Я уже заинтригован, — мне показалось, Ульвар несколько расслабился после этих слов. Как будто до сих пор ожидал чего угодно вплоть до прямого нападения, а теперь буря прошла стороной.
— В общем, всё не так сложно. Мы просто не знаем, как жить дальше, — пожал огромными плечами гость.