Я - адептка. Дилогия

Темная Катерина

– Да, ты права. Мечи были смазаны ядом, с которым твой организм был не способен справиться, - эльф взял кувшин с водой и налил себе полстакана.
– Мы еле вытащили тебя, пришлось даже обращаться к теням. Их раса славится своими достижениями в противоядиях, - он сделал глоток живительной влаги.
– Адепт Кхаанри вызвал княжеского ведущего целителя, и мы совместно с ним все-таки смогли вытащить тебя практически из-за грани… - если меня зацепило смазанным оружием, то Макса… - Судя по твоим глазам, ты уже догадалась, меч, которым ранили твоего хранителя, тоже был отравлен. Регенерация теней нелегко, но справляется даже с такими ядами. В вашем же случае все было… - он

замялся, подбирая слова, - куда сложнее. Вы с маской были связаны полным циклом защиты. Его регенерация удерживала тебя в этой жизни, но из-за этого же не могла вылечить его самого. Поддерживала на грани возможного, чтобы не дать тебе умереть и не умереть самому ради твоего спасения, но в конечном итоге... Либо ты, либо он, - болью в сердце отражалось каждое его слово.
– Мы пытались привести тебя в сознание, и, когда получилось, Кхаанри разорвал вашу связь, - особенно остро ощутила присутствующую в моей груди пустоту.
– Да. Больше он не твой хранитель. После разделения, его регенерация смогла справиться с отравлением. Конечно, он слишком много отдал сил тебе, и справиться сам он не мог, целителям пришлось провести над ним много времени, но в итоге с ним все в порядке. Я лично навещал его, когда рана почти затянулась.

Как же я была рада... Я так боялась за его жизнь, что даже, сжимая кулаки, до образования полумесяцев впилась ногтями в кожу. Сейчас же расслабилась, вздохнув спокойно. То, что он больше не мой хранитель, это все мелочи.

– Однако, - продолжил магистр после глотка воды, - существует еще одна проблема. После того, как он оправился…. мы его больше не видели. Никто не видел, как он уходил. После вашего пребывания в закрытом кармане, его связь маски тоже разрушилась, магического соединения с князем больше нет. Никто не смог его отследить. Скорее всего он ушел сам. Наверное, решил вернуться к семье, ведь... он больше не маска. Теперь он свободен от всех обязательств. Мне жаль, Льерра. Он никому ничего не сказал.

Я даже не заметила, как на глаза навернулись слезы. Он просто взял и ушел? Оставил меня одну? Хотя чего я ждала? Что он будет вечно за мной таскаться? Я сама навязывалась ему, не спрашивая его мнения. Но в то же время это ведь Макс! Он должен был сказать мне... Или хоть кому-нибудь...

– А его вещи?
– шмыгнула носом.

– Видимо, он забрал их с собой, - ответил магистр Ларриэль.

Слезы потекли рекой. Мне было так больно и обидно, что я не могла сдерживаться. Да и не хотела, если честно... Было ощущение, что меня обманул весь мир. Он не мог так поступить... Просто не мог...

– Хочешь отдохнуть сегодня?
– спросил мужчина.

– Сколько я пропустила?
– тихо.

– Полтора месяца. Бал в честь перехлеста прошел, семестр давно начался и твои одногруппники каждый день терроризируют меня на твой счет, - чуть улыбнулся он.

– Я пойду на учебу, - шмыгнула носом.

– Может все-таки... – мягко начал преподаватель.

– Нет! Я пойду на пары!

Злость за то, что придумала с его стороны какие-то чувства ко мне, подгоняла наказать саму себя.

– Сегодня ты освобождена. Хочешь - иди. Захочешь уйти - я разрешаю, - сказал магистр Ларриэль.
– Кстати, ванна этажом выше. Там же твоя форма.

– Спасибо... – тихо.

– Не за что, - он сочувствующе улыбнулся.
– Я пойду на лекцию, а ты можешь отдохнуть здесь, если хочешь.

Эльф ушел, оставив меня одну. Я молча смотрела в потолок, пытаясь успокоиться. Я сильная. Я смогу. После того, как Макс чуть не умер на моих руках, отпустить его живым... это такой пустяк.

Разум понимал это, но сердце

отказывалось воспринимать новую информацию. Оно болело настолько сильно, что было тяжело дышать. Я села и постаралась сосредоточиться на одной точке, изгнать тягостные мысли из головы и прекратить реветь. Уже взрослая девочка, должна выдержать.

Я потянулась к сережкам-артефактам, дернула за нужную нить (тут моя собственная магия была не нужна) и понадеялась, что мне ответят. Ничего. Никто мне не ответил. И тут меня окончательно накрыло.

Почему? Почему он так поступил? Неужели он так сильно меня ненавидел? Это ведь было не так... Мы часто разговаривали, я видела, как он смотрел на меня... В его глазах не было ненависти, из всех отрицательных эмоций я лишь раз видела его злость. Злость и... страх. Он тогда испугался за меня. Или за себя?

Я плакала в подушку, надеясь, что никто не услышит. Заливалась слезами, задыхалась в собственном горе и на каждое свое "а может быть" находила "это он из-за себя". И мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда за собственные чувства, за то, как болело сердце, как тряслись руки и все более ощутимо разрасталась в груди дыра.

Раньше, когда я смотрела фильмы и читала книги, представляла себе страдающих от неразделенной любви сидящими на лавочке в парке и пускающими одинокую слезу, но я... Была совсем другой. Меня трясло, тошнило и было до безумия больно. Никогда бы не подумала, что именно так ощущали себя те, кто кого-то потерял.

Через часа два, когда я все-таки собралась с силами, приняла душ, переоделась и заплела волосы, вышла из дома. Была ранняя весна, хотя по настройкам ректора этого было незаметно. Я подумала о том, что свою первую зиму здесь умудрилась пропустить... Причем весьма неудачно.

Идти одной, не чувствуя позади Макса, было... странно, некомфортно и даже страшно. Как же я привыкла к своему хранителю... Сейчас будто без рук...

Я думала о том, что должна пойти на пары, улыбаться своим одногруппникам и делать вид, что все хорошо. А всю эту ситуацию нужно будет обдумать тогда, когда я, наконец-таки, успокоюсь. Главное - Макс жив. А уж мои чувства... потерплю.

Сквозняк. Извечный сквозняк раздражал практически всех в этом замке. Он догонял любого, заставлял кутаться в одежду и шипеть на каменные стены. Он пробирал до костей и казалось, даже мог достать до души. Слуги боялись предложить своему господину утеплить замок. Он был не из тех господ, которые прислушивались к простой челяди. Он даже мог отрубить за это голову... Поэтому плененные им рабы предпочитали кутаться в форму и молчать. Молчание в этом месте - самое настоящее золото. Была парочка желающих высказаться, и их головы до сих пор напоминали всем об одной простой истине: нужно уметь держать язык за зубами.

 И был в этом замке тот, кому этот сквозняк был по душе даже в самые холодные дни зимы. Это был Хозяин. Он не чувствовал холода уже давно. Ни холода, ни тепла. Ему нравилось, как ветер подхватывал подол плаща и заставлял зловеще пританцовывать с каждым его тяжёлым шагом.

 Уже давно в этом замке забыли, что такое радость. Рабов устраивали спокойные дни, когда никого не убивали и запах смерти не разносился по широким тёмным коридорам. А Хозяин... Его радость сильно отличалась от общепринятой. Он был рад только в двух случаях: если кого-то убивал или мучал или множил свою и без того немалую силу. Чувства обычных людей были ему недоступны. Да и нельзя было его назвать человеком. Он родился дроу, а стал кем-то ещё выше по его мнению, и пал ниже по мнению рабов, которое они, конечно же, держали при себе.