Я болен тобой
Шрифт:
Саша прикрыла глаза.
— Я просто благодарна вам, а больше мне нечем отблагодарить вас.
От этих слов Роман отстранился, как от удара.
— Благодарна? — прошептал он, — Это твоя благодарность?
Саша снова опустила глаза и нерешительно кивнула.
— У меня больше ничего нет, — снова повторила она полным слёз голосом.
Роман покачал головой.
— Ты красива, молода, невинна…Разве стоит растрачивать всё это на благодарность мужчине, который делает для тебя что-то и не требует ничего
— Но я хочу это делать! — воскликнула она.
Роман снова покачал головой и направился к выходу из кухни.
— Ты хочешь не меня, ты хочешь отблагодарить меня. А мне не нужна такая благодарность. Если ты когда-нибудь захочешь разделить со мной постель, я хочу надеяться, что ты будешь питать ко мне симпатию, но не благодарность.
Он тяжело вздохнул и повернулся к застывшей Саше.
— И никаких разговоров об уходе! К тому же, — он указал на баночки для Сони, — Я не очень люблю пюре, в отличие от твоей дочери.
Затем подмигнул ей и вышел из кухни.
Утром Роман проснулся оттого, что нос ему защекотал восхитительный запах домашней выпечки. Он перевернулся на другой бок и снова закрыл глаза. Ему снилось, что он снова спит в своей старой квартирке, где они с женой жили много лет назад. Она частенько вставала ни свет, ни заря и пекла ему его любимый пирог с курицей. Определённо, пахло именно этим самым обалденным пирогом.
Роман тряхнул головой, поднимаясь на локте, но сон всё не проходил. Точнее, не проходил тот самый чудесный запах из сна.
Вывод был только один: кто-то на его кухне стряпал его любимое лакомство.
Роман встал с кровати и быстро надел джинсы, которые предусмотрительно вынул вчера из шкафа.
Потом прошёл в кухню и увидел самую трогательную картину на свете: Саша, повязав на голову кухонное полотенце, проверяла что-то в духовке. На ней была надета только рубашка Романа, потому что вчера больше ничего не нашлось для того, чтобы ей надеть на ночь. Рубашка была длинной — почти до колена, но Саша умудрялась выглядеть сексуальной даже в таком «балахоне».
— Соня потише, — шикнула она на ребёнка, который сидел прямо на полу, и лупил деревянной ложкой по полу, — Я тебе ложку дала поглядеть, а не для того, чтобы будить Рому!
Произнесённое ею имя Романа, зазвучало в его ушах, словно музыка. Ему снова вспомнились все те наполненные любовью утра, что он проводил со своей женой.
— А Роман уже не спит, — тихо произнёс он, и Саша обернулась, хватаясь руками за полотенце на голове.
— Ну вот, не успела, — пожаловалась она, — Так и знала, что она вас разбудит!
Роман подхватил на руки Соню и с сомнением посмотрел на духовку.
Не может же быть, чтобы Саша знала…Да нет, абсурд…
— Честно говоря, меня разбудила не Соня, а чудесный запах пирога с курицей.
Он снова выжидающе уставился на духовку, словно та
— Как вы угадали? — удивилась Саша, — Там действительно пирог с курицей.
Роман неопределённо хмыкнул.
— Моя жена часто готовила мне пирог с курицей утром. Как странно, я всё ещё помню этот волшебный запах. — Он втянул носом аппетитный аромат и посмотрел на Сашу, — Скажи, а как тебе удалось состряпать пирог? Точно помню, что муки здесь не было ни грамма…И дрожжей.
Щёки Саши слегка порозовели.
— Я к Марье Петровне зашла. У неё всё нужное нашлось.
— К Марье Петровне? — удивился Роман, — А это ещё кто?
Саша рассмеялась.
— Это же соседка ваша, справа. Вы не знакомы?
Роман тоже улыбнулся.
— Нет, я же здесь не живу, а живу в Москве. Тут очень редко бываю. Вот и не знаком ни с кем.
Он окинул Сашу долгим ласковым взглядом, и девушка снова покраснела, теребя в руках край рубашки.
— Ну что, давайте поедим и поедем за покупками? — наконец, спросил Роман и получил от Сони деревянной ложкой по лбу.
— Соня! — воскликнула Саша в ужасе, но Рома только рассмеялся.
— Малышка согласна!
Во время завтрака Роману позвонили, и он извинился и вышел из-за стола. Звонила какая-то Лина и, судя по интонациям в голосе Романа, звонок этот был явно не по работе.
Саша и сама не понимала, почему её охватило чувство такой жгучей ревности. Она знала Романа меньше суток, но почему-то ей казалось, что говорить таким ласковым голосом он может только с ней. Она сидела за столом, пытаясь не подслушивать, но ничего не могла с собой поделать. Женщина, которую звали Лина, по-видимому, настаивала на том, чтобы Роман обратился к врачу. И вот в этом Саша с ней была согласна.
Сегодня утром она снова заметила, что Рому очень беспокоят боли в животе и перед завтраком он снова принял две таблетки какого-то лекарства. Саша попыталась заговорить с ним о походе к врачу, но Роман только отмахнулся.
Наконец, Роман прекратил говорить по телефону и вернулся к столу.
— Да что вы все, сговорились что ли? — лукаво глянул он на Сашу, потом повернулся к Соне и подмигнул ей, — И твоя мама, и тётя Лина, и дядя Сева настаивают на том, чтобы я отдался в руки эскулапам! Представляешь?
Он говорил это с долей досады, но злости на вмешательство в его дела, в голосе не было.
— И правильно! — воскликнула Саша, — Кто бы ни была эта тётя Лина, но она права.
Рома взглянул на Сашу. Что-то в её голосе заставило его объяснить, кто такая Лина.
— Лина — мой хороший друг. И ещё моя невеста. Бывшая. Хотя, честно говоря, я всегда относился к ней только как к дочери. Сейчас она замужем, у неё чудесный сын. А она звонила, чтобы снова просить меня обратиться к врачу.