Я болею тобой
Шрифт:
– Я чувствую себя дураком, которого облапошили, - криво усмехнулся.
Каждый оплачивает свои грехи. И сейчас я платила слишком дорогой ценой. Мужчина, который смотрел, на меня с нежностью просто испарился. Дима сжигал меня своим взглядом, оставляя горку пепла от своих предыдущих чувств.
Я закрыла глаза, чтобы хоть немного привести свои чувства в порядок. Но даже сквозь сомкнутые веки я чувствовала его обиду. Собрав остатки сил, произнесла:
– Дим.
Он перебил меня:
– Тогда в аэропорту ты сидела грустная у бара. И я думал, что у тебя горе. А вот оно, твое
– Сидит в квартире твоей подруги и попивает чай с женой, - и взъерошил волосы.
– Давай сядем в машину, и я все тебе расскажу. Только не обвиняй меня сейчас. Пожалуйста.
– Не обвинять??? Ты хорошая актриса, так натурально выходит улыбка. Может и со мной ты играла???
– одной рукой схватил меня за локоть, делая мне больно.
И впился в мои губы яростным поцелуем. Он отражал все его чувства: обида за то, что я ему не рассказала, боль оттого, что он увидел и ненависть оттого, что узнал, кто я.
Вкус табака смешался с металлическим вкусом крови. Коктейль эмоций вылился в неистовое желание доказать ему, что все это не так. Что все иначе, чем кажется. Я ведь, правда, чувствую себя с ним по-другому.
Наконец-то отрываюсь от его губ.
Отчаяние зарождается в моей груди, и я всхлипываю:
– Я не играла, - покачала головой. – Прошу, остановись.
Но он по-прежнему сжимает мою руку, желая доставить мне боль.
– Какого черта, Злата? Почему ты мне не сказала?
– произнес уже мягче, пытаясь скрыть злобные нотки.
Я ищу слова. Подходящие слова в свое оправдание, но их нет. Невозможно оправдать чужую боль, которую ты приносишь людям. Невозможно оправдать собственные истязания, ведь человек сам строит свою жизнь. Выбор есть всегда. И только нам решать, чего мы хотим.
– Я… не могла, - и опустила голову на его плечо. – Прошу, давай уедем отсюда.
Выкинув окурок на землю, он молча сел на водительское сиденье, а я дрожащими руками открыла дверцу машины и упала на сиденье.
Мимо проносились улицы. Мы молчали. Машина набирала скорость, а я смотрела на мелькавшие фонари и думала, что сказать. Слезы текли тихо, на губах осел вкус соли.
– Мне больно. И я пытаюсь с этим жить, - начала я свой монолог.
Я не ждала, что он ответит. Я просто хотела, чтобы он знал, что я чувствую, чтобы попытался понять.
– Мне тяжело говорить тебе об этом. Я пыталась уйти от него, но не получилось, - сделала паузу, вдыхая в себя побольше кислорода.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Скорее всего, ты считаешь меня грязной, мерзкой и, наверное, я… отвратительна тебе. Могу подтвердить: я отвратительна сама себе, - вздохнула, вытирая мокрые дорожки слез.
– Да. Я играю роль. Играю ту, у которой все хорошо, ведь иначе нельзя. Эта дикая боль съедает меня каждый день. Я виновата и живу с этим чувством. Дим, но я прошу тебя не осуждать меня, - коснулась ладонью его руки, которая сильно сжимала руль, и добавила:
– Именно ты заставил меня улыбаться, по-настоящему. Именно ты дал мне ощутить себя живой.
Я обнажила свои чувства перед ним, раскрыла свою рану. И надеялась, что он услышит этот крик души. Он мне нужен. Я это понимала. Но нужна ли ему я? Вот что
Мне хотелось согнуться от спазмов, охватывающих все мое тело. Мне хотелось крикнуть ему: «Спаси меня!», но я не могла. Пока он не решит, что я нужна ему это бессмысленно.
Автомобиль резко затормозил.
– Я просто не могу понять, как ты могла ввязаться в это.
– Ты правда хочешь это знать?
– Yes, miss. Я всегда готов, - и выдавил из себя улыбку, которая доказала, что сквозь обиду он готов поддержать меня.
– Я влюбилась. Наверное, так история начинается у всех. Мы влюбляемся, а после уже думаем в кого. Я не думала о том, что у него есть семья. Я просто наслаждалась временем с ним. Произошел раскол всех моих ценностей, и я оправдывала себя словом: ВЛЮБИЛАСЬ. Мы встречались так на протяжении трех лет, - остановилась, чтобы отдышаться.
– А потом… я познакомилась с ней и пыталась расстаться с ним. Но эти отношения засасывали меня снова и снова.
Прошлое всколыхнулось в сердце ноющей болью. Воспоминания доставляли адскую муку, но я продолжала рассказывать ему.
– Остановись,- взял мои руки в свои, - успокойся. Хватит впиваться ногтями в свою кожу.
Я даже не чувствовала, как сжала руки в кулаки, оставляя красные следы от ногтей. Мне было тяжело остановиться. Ногти еще глубже впивались в плоть, пока Дима насильно не разжал мои руки.
Вдохнул, отпуская мои ладони и со всей силы стукнул по рулю.
– Пытаюсь тебя успокоить, а сам зол, как черт. Бл*ть, да что же ты со мной делаешь? Злат, я очень сильно обжигался. Слишком сильно,- он не смотрел на меня, лишь судорожно барабанил пальцами по поверхности руля. - Поэтому понимаю все твои чувства. И одновременно не понимаю, как ты могла так поступать.
Это было лишь затишьем перед новостью, которую я услышала следом:
– Я был на месте Лены.
– В каком плане?
– Я был женат. И мой лучший друг приходил, пожимал мне руку, а потом шел трах*ться с моей женой. Знакомо?
Почему он или она изменила? Этот вопрос задает каждый, кто попадает в эту ситуацию. Но у каждого, своя правда. Кто-то считает, что им возвращаются их грехи. Кто-то обвиняет вторую половинку, убеждая, что сделал все, чтобы этого не произошло. И никто не замечает, что это мир делает нас такими.
Думаете, со временем забудется, сотрется? Нет. Память будет хранить эту боль, иногда вскрывая свой ларец.
Глава 12
Всю дорогу мы молчали. Я не могла ответить на его правду. Все это было знакомо, только я находилась по другую сторону берега. И говорить, что я понимаю, было бы эгоистично с моей стороны. Ведь я даже не могу представить, как он чувствовал себя. Как он не сломался, окунувшись в эту боль? Как смог пережить это?
Знать, что у твоего любимого есть жена - это одно. А вот узнать, что твоя жена изменяла тебе с твоим лучшим другом - это другое. Это еще хуже. И, наверное, в сто крат больнее. Не мне тягаться с его болью. Не мне ему что-то советовать. Или что-то говорить, поэтому я просто молчала, не в силах нарушить тишину салона.