Я боюсь, что сегодня начнётся война
Шрифт:
Скоро у меня день рождения. Ты о нем точно не забудешь и пришлешь мне весточку, правда ведь?
А может быть, ты еще не получал мои письма? Хотя я отправила их довольно давно. Уже должны были передать. Хотя бы самые первые. Или нет? Я отправила их по адресу, который дали в военкомате. Но вдруг ты не там? Стараюсь об этом не думать, слишком много переживаю.
Надеюсь, все будет хорошо.
Я бы хотела проспать весь этот ужас. Сплю по тринадцать-пятнадцать часов в день, но как будто и этого недостаточно. Кажется, я не справляюсь.
Скажи
Зачем я открыла этот чертов почтовый ящик? Наивная дура, думала, пришло что-то от тебя, а обнаружила совсем не то. Обнаружила свои же письма.
Невозможно выразить ту боль, которая пронзила все мое тело в тот момент. Мне показалось, что на мгновение я перестала дышать. И это мгновение длилось вечность. У меня затряслись руки, вспотели ладони, я выронила письма, и они разлетелись по лестничной клетке. Такого страшного крика я от себя не ожидала. Никогда не слышала, чтобы человек издавал такие звуки. Но, кажется, кроме меня это не слышал больше никто, потому что никто не отреагировал на шум и не вышел из квартиры проверить, что случилось. Когда я немного пришла в себя и подумала, что могу испугать соседей, заметила, что закрываю рот руками.
Я пытаюсь медленно и глубоко дышать, успокаиваю себя, чтобы не сойти с ума. Что, если это ничего не значит? Может быть, все в порядке, и ты еще жив? Вдруг это просто ошибка?
Пожалуйста, пусть это будет просто ошибка.
Пусть лучше ты решишь, что я забыла о тебе и ничего не написала за все время, чем…
Не могу об этом думать. Слишком тяжело…
С Днем рождения меня.
Если честно, отмечать совсем не хотелось. Последние события совсем выбили меня из колеи. Однако я нашла в себе силы встретиться с подругой. С Катей. Пригласила ее к себе на чай, больше никого не звала. Мама поздравила меня по телефону, я пообещала встретиться с ней позже.
Мы с Катей обсудили мои новости. Я поделилась с ней, как тяжело ждать любимого человека с войны, особенно когда с ним нет никакой связи и непонятно, что вообще происходит и почему возвращаются письма.
Я сейчас вспомнила, как еще недавно Катя завидовала мне, потому что у меня были хорошие крепкие отношения и большая любовь, а у нее никого не было. А теперь я немного завидую ей, потому что она не испытывает тех душевных мучений, которые испытываю я каждый день с начала войны. Как относительно наше счастье! Один и тот же факт – наличие любимого человека – с разницей меньше чем в два месяца воспринимается так по-разному. Тогда он приносил радость, а сейчас – боль и страх.
Катя гладила меня по голове и говорила, что письма, должно быть, вернулись по ошибке, и надо попробовать отправить их еще раз. Нужно узнать новый адрес, если он изменился, и попытать удачу. Должно быть, на почте сейчас большая нагрузка, да и всякое может случиться. Эта мысль немного успокоила меня.
Катя вообще молодец. Я не хотела праздника, было совсем не до него, но она принесла мне торт, который сама испекла. Готовила его целую ночь для меня одной! Замешивала крем, выпекала коржи. Это занимает так много времени! Поэтому сама я ничего не пеку. И поэтому
На вкус торт тоже был хорош. Вишневый, сладкий, пропитанный.
Я очень благодарна Кате за ее труд. И я сразу ей это сказала. Она смущенно хихикнула и ответила, что в этом нет ничего особенного, и мы долго сидели обнявшись, а я плакала от благодарности и… счастья?
Я не верю, что это реально. Что это происходит на самом деле. Что я вижу перед собой извещение о том, что ты пропал без вести.
Я слышала уже много таких историй. Многие на этой войне “пропали без вести”, и чаще всего это означает, что человек мертв. Лежит где-то, откуда его сейчас невозможно забрать. И с этим ничего не поделаешь…
Надо было сразу догадаться. Письма вернулись не просто так. Не было там никакой ошибки. Просто доставлять их было некому…
Я не знаю, что делать дальше. Весь день я сижу и тупо смотрю в одну точку. Без слез, без крика, как-то обыкновенно. Наверное, со стороны это выглядит так, что мне все равно. Просто со стороны невозможно увидеть черную дыру, растущую в моей душе. Все мои силы, все остатки радости, вся моя жизнь засасывается в эту бездну без возможности спастись.
Спастись…
Могла ли я тебя спасти?
Могли ли мы убежать в глушь, жить в землянке и ни с кем не общаться, пока война не закончится? Полгода, год, два? Столько, сколько потребуется.
Я не знаю.
Что мы еще могли сделать?
Я тоже не знаю.
Но тяжелый груз вины придавил меня к полу. Я сижу, смотрю в пустоту и не верю, что это происходит со мной и происходит на самом деле.
Я не верю, что не смогла тебя спасти.
Сегодня я попыталась помыть посуду, но взяла в руки твою любимую кружку и разрыдалась.
Моя жизнь полностью разрушена…
(Несколько строк неразборчивого текста размыты каплями слез)
Зачем это все?..
Месяц как началась учеба. А я на нее почти не хожу. Прийти на одну пару раз в неделю – уже победа для меня. Не могу. Не хочу. Не могу себя заставить. Я вообще не понимаю, о какой учебе может идти речь, когда идет война, гибнут люди, вообще не до этого.
Говорят, что надо максимально поддерживать нормальную жизнь, в том числе продолжать учиться и работать, но я не понимаю, как это возможно. Как в принципе найти в себе силы выходить из дома, когда твою любовь, твой единственный лучик света в этой непроглядной тьме у тебя забрали и сказали, что не вернут? Забрали, закрыли в шкатулке на ключ, спрятали и не сказали, где.
Как мне теперь жить без своего лучика? Зачем жить? Зачем ходить на учебу? Зачем вообще куда-то ходить? В чем смысл?