Я буду долго гнать велосипед… (сборник)

Рубцов Николай Михайлович

«Осень! Летит по дорогам…»

Осень! Летит по дорогамОсени стужа и стон!Каркает около стогаСтая озябших ворон.Скользкой неровной тропоюВ зарослях пасмурных ивЛошадь идет с водопоя,Голову вниз опустив.Мелкий, дремотный, без меры,Словно из множества сит,Дождик знобящий и серыйВсе моросит, моросит…Жнивы, деревья и стеныВ мокрых сетях полутьмыСловно бы ждут перемены —Чистой, веселой зимы!

О московском Кремле

Бессмертное величие КремляНевыразимо смертными словами!В твоей судьбе, – о русская земля! —В твоей глуши с лесами и холмами,Где

смутной грустью веет старина,Где было все: смиренье и гордыня —Навек слышна, навек озарена,Утверждена московская твердыня!Мрачнее тучи грозный ИоаннПод ледяными взглядами боярстваЗдесь исцелял невзгоды государства,Скрывая боль своих душевных ран.И смутно мне далекий слышен звон:То скорбный он, то гневный и державный!Бежал отсюда сам Наполеон,Покрылся снегом путь его бесславный…Да! Он земной! От пушек и ножаЗдесь кровь лилась… Он грознойбыл твердыней!Пред ним склонялись мысли и душа,Как перед славной воинской святыней.Но как – взгляните – чуден этот вид!Остановитесь тихо в день воскресный —Ну, не мираж ли сказочно-небесный —Возник пред вами, реет и горит?И я молюсь – о русская земля! —Не на твои забытые иконы,Молюсь на лик священного КремляИ на его таинственные звоны…

1968

Судьба

Легкой поступью,кивая головой,Конь в упряжкепрошагал по мостовой.Как по травке,по обломкам кирпичаПрошагал себе, телегой грохоча.Между жарких этихкаменных громадКак понять его?Он рад или не рад?Бодро шел себе,накормленный овсом,И катилось колесо за колесом…В чистом полемеж товарищей своихОн летал, бывало, каквесенний вихрь,И не раз подружке милой на плечоОн дышал по-молодому горячо.Но однажды в ясных далях сентябряЗанялась такая грустная заря!В чистом поле,незнакомцев веселя,Просвистела,полонив его,петля.Тут попал он, весь пылая и дрожа,Под огонь ветеринарного ножа,И поднялся он, тяжел и невесом…Покатилоськолесоза колесом.Долго плелся он с понурой головойТо по жаркой,То по снежной мостовой,Но и все-таки,хоть путь его тяжел,В чем-то он успокоение нашел.Что желать ему?Не все ли уж равно?Лишь бы счастьяБыло чуточку дано,Что при солнце,что при дождике косом.И катилось колесоза колесом.

Далекое

В краю, где по дебрям, по рекамМетелица свищет кругом,Стоял запорошенный снегомБревенчатый низенький дом.Я помню, как звезды светили,Скрипел за окошком плетень,И стаями волки бродилиНочами вблизи деревень…Как все это кончилось быстро!Как странно ушло навсегда!Как шумно – с надеждой и свистомПомчались мои поезда!И все же, глаза закрывая,Я вижу: над крышами хат,В морозном тумане мерцая,Таинственно звезды дрожат.А вьюга по сумрачным рекам,По дебрям гуляет кругом,И весь запорошенный снегомСтоит у околицы дом…

Свидание

Мы входим в зал.Сияющие люстрыОт напряженья,Кажется, дрожат!Звенит хрустальИ действует на чувства,Мы входим в залБез всякого искусства,А здесь искусством,Видно, дорожат.Швейцар блистаетЗолотом и лоском,Официант —Испытанным умом,А наш сосед —Шикарной

папироской…Чего ж еще?Мы славно отдохнем!У вас в глазахВосторг и упоенье,И в них такаяГордость за меня,Как будто яЗдесь главное явленье,Как будто этоВсе моя родня!Чего ж еще?..С чего бы это снова,Встречая тихоЛаску ваших рук,За светлой рюмкойПунша золотогоЯ глубокоЗадумываюсь вдруг?..

Ферапонтово

В потемневших лучах горизонтаЯ смотрел на окрестности те,Где узрела душа ФерапонтаЧто-то божье в земной красоте.И однажды возникло из грезы,Из молящейся этой души,Как трава, как вода, как березы,Диво дивное в русской глуши!И небесно-земной Дионисий,Из соседних явившись земель,Это дивное диво возвысилДо черты, небывалой досель…Неподвижно стояли деревья,И ромашки белели во мгле,И казалась мне эта деревняЧем-то самым святым на земле..

[1970]

«Брал человек холодный мертвый камень…»

Брал человекХолодный мертвый камень,По искре высекалИз камня пламень.Твоя судьбаНе менее сурова —Вот так же высекатьОгонь из слова!Но труд ума,Бессонницей больного, —Всего лишь даньЗа радость неземную:В своей рукеСверкающее словоВдруг ощутить,Как молнию ручную!

Ленинград, 1962

Последняя осень

Его увидев, люди ликовали,Но он-то знал, как был он одинок.Он оглядел собравшихся в подвале,Хотел подняться, выйти… и не смог!И понял он, что вот слабеет воля,А где покой среди больших дорог?!Что есть друзья в тиши родного поля,Но он от них отчаянно далек!И в первый раз поник Сергей Есенин,Как никогда, среди унылых стен…Он жил тогда в предчувствии осеннемУж далеко не лучших перемен.

1968

Последняя ночь

Был целый мирзловещ и ветрен,Когда один в осенней мглеВ свое жилище Дмитрий КедринСпешил, вздыхая о тепле…Поэт, бывало, скажет словоВ любой компании чужой, —Его уж любят, как святого,Кристально чистого душой.О, как жестоко в этот вечерСверкнули тайные ножи!И после этой страшной встречиНе стало кедринской души.Но говорят, что и во прахеОн все вставал над лебедой, —Его убийцы жили в страхе,Как будто это впрямь святой.Как будто он во сне являлсяИ так спокойно, как никто,Смотрел на них и удивлялся,Как перед смертью: – А за что?

1966

Стихи

Стихи из дома гонят нас,Как будто вьюга воет, воетНа отопленье паровое,На электричество и газ!Скажите, знаете ли выО вьюгах что-нибудь такое:Кто может их заставить выть?Кто может их остановить,Когда захочется покоя?А утром солнышко взойдет, —Кто может средство отыскать,Чтоб задержать его восход?Остановить его закат?Вот так поэзия, онаЗвенит – ее не остановишь!А замолчит – напрасно стонешь!Она незрима и вольна.Прославит нас или унизит,Но все равно возьмет свое!И не она от нас зависит,А мы зависим от нее…