Я буду любить тебя вечно
Шрифт:
Эти фразы бьют меня тяжелым молотом. Хочу уйти, но, по правилам, это нельзя сделать, пока медиум не подаст знак. Вдруг господин, по желанию которого вызывали очередного духа, начинает истерично смеяться.
– Господа, это надувательство!
– объясняет он сквозь слезы от смеха причину своего веселья.
– Я назвал имя своего соседа, который живет и здравствует. Более того, у нас с ним напряженные отношения, а этот господин, - он указывает на медиума, - утверждает, что он дух, который очень скучает по мне, по нашей дружбе! Которой никогда не было! Ха-ха.
Кто-то кричит:
– Здесь должны быть потайные
Раздаются крики, кто-то кого-то бьет, истерично кричат дамы. Я вырываюсь из кучи малой и спешу на выход.
Извозчик везет меня в публичный дом. В черном ночном небе повисла луна рогами вниз, а в кармане приятно ощущается рифленая рукоятка револьвера. Я достаю револьвер.
«Этой ночью, как и в предыдущие во сне, она снова придет ко мне! И так будет продолжаться до бесконечности!» - с тоской подумал я и заглянул в черное отверстие ствола. В голову приходя строки и я их громко декламирую:
Служебный револьвер, Коротко вздрогнет пулей в сердце. И бравый офицер отправится в Аид!Кучер оборачивается ко мне:
– Чего изволите, барин?!
– Меня зовут Андрей Андреевич Щеглов!
– кричу ему.
– И что с того, барин?! Изволите, чудить?!
– И не дождавшись ответа, вновь поворачивается ко мне спиной.
Я закрываю глаза и нажимаю на курок револьвера. Выстрела не слышу, все перекрывает чудовищная боль, раскаленным прутом пронзает сердце и останавливает дыхание. Последнее, что слышу, как зло кричит кучер:
– Да что ж ты, барин так, не по христиански! Мать твою…!
А барин, захлебнувшись кровью, сполз с сиденья, и уже ко всему безучастен, безразличен. Кучеру лишь остается поменять направление и ехать в полицейский участок.
52.
Звонок в дверь заставил Глеба подняться, хотя и c трудом, натянуть на себя махровый халат, и пойти встречать непрошеного гостя. Это был взъерошенный Роман, и, пожалуй, он был тем самым человеком, которого он хотел сейчас меньше всего видеть. В нем все больше назревало раздражение против этого вихрастого паренька, который вновь принес тревогу в его не так давно успокоившуюся жизнь. А еще, по злому року судьбы, был, к тому же, его пациентом, поэтому его так просто не пошлешь к черту, дьяволу, не захлопнешь перед носом дверь. Глеб собрал свои отрицательные эмоции в кучу и запрятал вглубь себя.
– Ты чего так поздно?
– все же не смог скрыть своего недовольства Глеб, пряча ладонью искусственный зевок.
– Прошу прощения, но я звонил на работу, а вас там не было целый день. Еле удалось раздобыть ваш домашний адрес.
– Что же такое у тебя стряслось?
– с плохо скрытой иронией спросил Глеб, на все сто процентов предполагая услышать в его исполнении жуткую историю прошлой жизни, автором которой была Лина.
– Я видел вашу одноклассницу - это Лариса из моих злоключений на Лысой горе!
– без предисловий сообщил Роман.
Болезненное состояние Глеба не дало ему возможности бурно на это отреагировать,
– Не дури. Она моя одноклассница, - затем задумался, демонстративно почесал затылок.
– Впрочем, одно другое не исключает, если ты уверен в своих предположениях.
– Абсолютно уверен. Лариса меня тоже узнала, но беседы не вышло. Она меня чем-то опоила. Перед тем, как отключиться, услышал, что в комнату кто-то зашел, и все. Ощущение было, как будто попал в прошлую жизнь, события которой во многом перекликаются с тем, что услышал из уст журналистки на Лысой горе. Пришел себя в каком-то дворе на скамейке, и самочувствие было ужасное. А вы были у нее?
– Она опоила и меня. Настоящая ведьма!
– со злостью сказал Глеб.
– Думаю, что завтра, все же, буду в норме. Поеду к этой ведьме домой и вытрясу из нее душу. Каждая встреча с ней все время заканчивается какой-нибудь пакостью.
– Не получится. Я был у нее сегодня утром, днем, вечером, перед тем как сюда приехать, но так и не застал. Звонил долго в дверь, но безуспешно. У соседей по площадке узнал, что эта квартира арендуется, но кем именно, не знают. Думаю, что с Алиной теперь будет проблематично увидеться.
– Не унывай. Есть связующее звено в виде Муси, моей соученицы, бывшей школьной старосты. Я сумею к ней «подкатиться» так, чтобы она нам организовала «случайную» встречу с этой «ведьмочкой». Позвоню прямо сейчас, и хоть раз в жизни испорчу Мусе вечер своим звонком, а не как обычно - она мне.
Муся, удивленная поздним звонком Глеба, настороженно отвечала на его расспросы, которые дипломатично затрагивали нейтральные темы, а не ту, которая его сейчас больше всего интересовала. Первая не выдержала Муся и спросила прямо:
– Глеб, чего тебе надо? Давай колись, а то вертишься все вокруг, да около!
– Ты давно видела Шалаеву?
– осторожно спросил Глеб, и на том конце провода мгновенно воцарилась тишина.
– Чувствую, что ты, Глеб, окончательно «тронулся умом». Может, ты еще наркотой балуешься, поэтому лезешь с глупыми вопросами?
– злобно вскинулась она.
– Не вижу ничего в этом глупого. Я сегодня к ней заходил, но не застал дома. Не могла бы ты…
– Ну, ты, Глеб, псих!
– прервала его Муся.
– Ты что, не знаешь, что Алина два года, как покоится на городском кладбище в Боярке? На похоронах ты не был по уважительной причине, - она не стала уточнять, что в это время он отбывал наказание в «зоне», - но потом, при встрече, я тебе об этом сообщала, а ты, видно, это пропустил мимо ушей.
– Тогда сообщи, разлюбезная Муся, кто тогда находился на нашей вечеринке, посвященной празднованию выпуска. Та, с которой я танцевал, и которую вы со Светкой испепеляли взглядами?
– Ты имеешь в виду ту шалаву, с которой уединился в кабинете у Бовика?
– уточнила Муся.
– Да, она назвалась Линой и сообщила, что окончила нашу школу на два выпуска позже. Напросилась, мотивируя тем, что ее одноклассники не пришли, а ей очень от этого грустно, и очень хочет попасть в нашу компанию, и у нее есть дело к нашему Вовику, разлюбезному главврачу. Вот я с дуру и согласилась, не думала, что ты ею увлечешься и наплюешь на Светку. С того вечера я больше ее не видела, - и сообщила не в тему: - А к Светке муж вернулся, но она все равно спрашивает о тебе.