Я буду любить тебя все лето
Шрифт:
– Вы до сих пор не общаетесь? – удивленно спросила Лиза, привычно вытаращив свои большие, как у лани, темные глаза.
Все под этими соснами казалось Касьяну не совсем реальным. В нескольких метрах от него танцевала девушка, похожая на ангела. У костра громким и красивым голосом пел какой-то старый романс полный парень, подыгрывая себе на гитаре. А рядом с Касьяном стояла Лиза, все та же Лиза, которая несколько лет назад постоянно находилась в их старой квартире с видом на набережную реки. И была Катя. Сейчас она бы тоже, как и ее подруга, заканчивала первый курс какого-нибудь факультета, познавала бы радости и печали студенческой жизни и непременно бы рассказывала обо всем своему старшему брату, как делала это
– Нет, мы не общаемся, – отрезал он. – И вы, видимо, тоже.
Лиза кивнула и как-то странно посмотрела на него, отчего Касьяну вдруг стало неловко.
– На кого учишься?
– Я на экономическом, так же как и ты.
– Я тебя почему-то не видел в институте… – Касьян непрерывно смотрел, как девушка в голубом платье, все так же кружась в танце, приближалась к ним.
– А я сразу тебя увидела, еще первого сентября.
– Так чего же не подошла? – небрежно поинтересовался Касьян.
И тут он встретился взглядом с этой танцующей девушкой, неземным созданием, настолько чистым и невинным, что у Касьяна перехватило дыхание. Это мгновение как волшебство, как чудо, которое хотелось немедленно остановить и любоваться бесконечно долго. Он моргнул несколько раз, чтобы убрать это странное состояние оцепенения. Ему что-то рассказывала Лиза, но он ничего не слышал. Света уже была так близко от него, что можно было разглядеть ее большие цвета весеннего неба глаза, тонкие пальцы руки, лежащие на плече партнера по танцу, ее хрупкость и утонченность. Касьян видел, как она внезапно споткнулась, когда их взгляды нашли друг друга. Она сбилась с ритма и никак не могла войти в него снова, несмотря на старания партнера вновь вести ее за собой. Наконец, они остановились. Танец закончен. Света прислонилась к дереву. Она больше не смотрела на него, но Касьян отчего-то знал, что ей этого очень хотелось. Он улыбнулся и прервал длинный рассказ Лизы, который он все равно не слушал:
– Было приятно с тобой пообщаться, но мне пора идти.
Касьян мог подойти к Свете, мог начать отвлеченный разговор, в конце концов, мог попросить научить его этому глупому старомодному танцу, но у него уже был совсем иной план, еще не совсем четкий, но интересный и многообещающий. Поэтому он уходил. Уходил, чтобы непременно вернуться.
Глава 3. 9 мая
На дереве, растущем напротив окна, звонко и радостно пели птицы. Утреннее солнце входило в открытое окно первыми, еще робкими и несмелыми, лучами. Было прохладно, но одновременно очень тепло, от слов, произносимых в полупустой комнате. Сегодня молитва давалась ей очень легко. Значение слов, их тайная сила и мощь, проникали во все уголки ее души, заживляли раны и вселяли надежду. Но так было не всегда. Очень часто слова мимо сердца, не забирая из него пустоту и боль. Ту боль, которая не уходила. С ней она жила каждый день, встречала рассветы и закаты. И со временем она так и не притупилась, как обещали Свете родственники. Эта боль просто стала частью ее жизни.
По дороге в церковь настроение Светы переменилось. Чем ближе подходила она к храму, тем все больше хотелось повернуть назад. Раньше она ходила туда с радостью, теперь каждый раз она заставляла себя открыть эту тяжелую дверь и под сочувствующими взглядами соседей и знакомых быстрее пройти к окну. Там, в свете утреннего солнца, в отблесках горящих свечей и кадил, среди ликов святых, в любимом с детства запахе ладана, наступало долгожданное облегчение. Но оно заканчивалось
Так было и сегодня. Света зашла в церковь, перекрестилась, ко кресту и на канон и встала у полуоткрытого окна. Соседки жалостно улыбнулись ей, будто она была единственной в церкви, кто потерял близкого человека. Девушка ответила доброжелательной полуулыбкой, как бы давая понять о том, что с ней все в порядке. Сегодня все должны были отметить то, что на ней больше нет темной одежды. Сегодня Света пришла в светлом, а это что-то да значило. Например, то, что в непонятном порыве чувств, после годовщины смерти своей мамы, она выкинула черную одежду, заполнявшую собой весь год. Как будто тем самым она подвела черту своему трауру. Вот только сам траур не спешил уходить от нее, глубоко проникнув в душу.
В противоположном углу церкви она поздоровалась глазами с Антоном, который тихонько помахал ей рукой. Света просила его в церкви не подходить к ней. И он, как лучший друг, не мог не исполнить этой просьбы. Теперь ей хотелось всегда быть здесь одной, а раньше каждую литургию она стояла вместе со всей своей семьей. Была сестра, был папа, была мама. С уходом мамы поменялось все. Сестра, три месяца назад, выйдя замуж за человека, который был атеистом и смеялся над религиями, отгородилась от церкви. Папа, когда не стало мамы, просто забыл дорогу сюда. И осталась одна Света, верящая в Бога и Богу, вопреки всему.
Касьян стоял в церкви, сам не понимая, что он делает. Он пришел сюда вместе с Сашей. Касьян захаживал иногда в храмы, даже ставил когда-то свечи, но ни разу он не был на литургии, поэтому чувствовал себя неловко, даже немного смущенно. Да, он видел красоту икон, великолепие расписных стен и потолка, но никак не мог разобрать ни слова из того, что произносил священник, не мог понять причину присутствия большого количества людей в этом месте, да еще так рано.
Когда он шел в церковь, он гадал, почувствует ли он ощущение святости, присутствие Бога в стенах этого места. И почему-то Касьян боялся этого. Неизвестность страшила. Но сейчас ничего такого в стенах церкви он не ощущал. Да и пришел сюда совсем по другой причине.
Он увидел Свету, стоящую у окна, окна, из которого наискосок падал солнечный луч, ярко высвечивая ее. Она вся, как будто была соткана из этого света. Касьян наблюдал за ней. В этот момент ему показалось, что он мог бы смотреть на нее всегда, это и могло быть понятием вечности в краткой человеческой жизни.
То, как она поправляла платок на голове и выпадающие оттуда непослушные пряди пшеничных волос, то, как молилась, смотря в глубину того, чего Касьяну не дано было видеть, все это было настолько невообразимо и притягательно красиво, что не хотелось отрывать глаз. Света стояла сбоку от него так, что он мог рассмотреть ее точеный профиль, будто искусно вырезанный скульптором, чей талант был дан свыше, если это свыше действительно существовало бы.
Касьян все смотрел на девушку и думал, неужели она действительно верит во все это, неужели она действительно молится искренне, со всей душой. Пока он думал об этом, она кинула взгляд на него, и тут же отошла за какую-то полную женщину так, что Касьян больше не мог ее видеть. Он закусил губу, чувствуя раздражение и желание выйти отсюда. Ему было очень душно, и глоток свежего воздуха казался не такой уж плохой идеей. Какое-то время он боролся с этой мыслью, но она неотступно преследовала его до той поры, пока он не сдался. Касьян медленно пробрался к выходу, и, наконец, вышел из храма. Неожиданно он увидел Свету, сидящую на скамейке и плачущую. Всего секунду Касьян колебался, ведь он не планировал подходить к ней сегодня, но ровно через секунду решительно направился в ее сторону.