Я буду любить тебя

Ильина Кристина

Вернувшись в квартиру, мы сделали вид, будто ни чего не произошло. Я поздравил Нику с помолвкой. Когда я обнял её, мое сердце бешено забилось, по спине побежала дрожь, на мгновение я перестал дышать.

Оставшийся вечер мы провели на кухне, за семейным ужином. Всё прошло как ни странно довольно хорошо. Мы сидели, разговаривали, рассказывали о своих дальнейших планах. Было уже очень поздно, мама не хотела отпускать Лану домой одну. Я хотел вызвать ей такси, но она пожелала остаться у нас. И вот мы спим в одной постели, она совсем рядом, а я к ней совсем ничего не чувствую. Мне было обсалютно всё равно. Повернувшись на бок, я вновь вспоминал мою жизнь в общаге. Мне хотелось

вернуть то время.... Нет, не то которое я проводил в своей комнатушке, и вечно ругаясь с родными. Я хотел вернуть то время, которое я проводил с ней, держа её за руку, обнимая её, как она думала лишь как друга. Но она и представить не могла, что чувствовал я, находясь всего лишь рядом с ней.

Всю ночь я ворочался из стороны в сторну, ни как не мог уснуть. Сделав себе крепкий кофе, я сидел на кухне, смотря в одну точку все так же вспоминая прошлую жизнь.

– Не спишь?- спросила Ника, выдернув меня из мыслей. Она взяла графин с водой, села за стол и налила в стакан воды.

– Как видишь не спиться,- ответил я. А ты чего не спишь? Третий час уже, что-то случилось?

Она опустила глаза, я понял, что что-то не так.

– Ты чего? Расскажи мне, что с тобой. Мы же друзья.- от последней фразы сердце сжалось.

Она подняла на меня глаза полные слез. В её глазах было столько боли. Встав из-за стола, она села рядом, на кожаный диван. Пожав колени руками как маленький ребенок, она положила голову мне на плечо.

– Я люблю его... люблю до сих пор,- прошептала она всхлипывая. Вот он вроде как умер, а мне кажется, что он где-то рядом. Почему? Все это происходит, почему именно сейчас? Я счастлива, скоро выйду замуж, а сердце бешено стучит при одной мысли о нём. Это значит, я не люблю Ваню? Что это всё значит? Игорь, я запуталась, что мне делать? Я не хочу терять Ваню, я люблю его, но...

Ника замолчала. На кухне повисла тишина, лишь изредка слышались её всхлипы.

– Игорь, я так устала. За эти чертовы три года мне так хотелось прижаться, к кому ни будь выговориться, поплакать. Мне так тебя не хватало. Ты единственный кому я могу рассказать всё.

Я прижал её к себе и нежно погладил по голове. Мне было обидно слышать, что она до сих пор его любит, но и до безумия приятно было услышать от неё эту фразу "Мне так тебя не хватало".

Она рассказала мне всё. Как она жила эти три года, как Ваня не отходил от неё. Рассказала, сколько боли вытерпела, сколько всего пережила, поняла. Я поражался, как она всю эту боль смогла держать в себе. Любая бы на её месте уже давно бы опустила руки, но она пошла до конца, и вот результат она вновь ходит, улыбается и радуется. Улыбается, ни смотря, ни на что. Даже когда ей больно она натягивает улыбку лишь бы люди, которые её любят, не переживали.

Она так и уснула у меня на коленях. Какое-то время я гладил её по её черным густым волосам и смотрел, как она спит. Я слышал, как она дышит, чувствовал, как бьется её маленькое сердечко, изредка она всхлипывала, а по её щекам текли крупные слезы.

– Дурочка, знала бы ты, как я люблю тебя, - прошептал я, укладывая её в спальню находящуюся рядом с комнатой родителей. Я не решился зайти к Ване в комнату.

Укрыв ей теплым пледом, я поцеловал её в щечку и вышел из комнаты, закрыв плотно дверь.

Пройдя мимо Ваниной комнаты, я заметил, что в комнате горит светильник. Зайдя в комнату и подойдя к столу, я увидел свои рисунки. Почти все они были аккуратно склеены.

Выключив свет, я направился к себе в комнату. Я еще долго не мог уснуть. Переваривал, все, что она сказала, мне было приятно, что она так старательно склеивала, то во что я вложил всю душу.

Пусть она пока не знает о моих чувствах, но я знал точно, что я много значу для неё как друг.

Глава 5

– Чертов телефон!
– сонным, недовольным голосом произнесла я, медленными шагами направляясь на песню, которая стояла на звонке. Кто звонит в такую рань, наверное, только ненормальный. Дойдя до Ваниной комнаты, я плюхнулась на кровать и засунула руку под подушку в поисках телефона.

– Да,- всё тем же сонным голосом я промямлила в трубку.

– Ник, ты, что спишь, что ли еще?- спросила Маша.

Я посмотрела на часы, которые стояли на письменном столе. Десять часов утра, что же мне еще делать-то в такое время. Но Маше ответила совсем другое.

– Да...
– протянула я, закрываю глаза.

– Хорош спать, нам сегодня столько надо успеть сделать. Так, диктуй адрес я сейчас приеду.

– Машуль, ну дай я ещё чуток посплю, пожалуйста,- умоляла я.- Куда ты собралась в такую рань? Когда вы вообще приехать успели? Давай к трём приходи.

– Ника, ну, ты что издеваешься, что ли? Какой в три, в пять ты уже должна быть в ресторане!- Маша явно расстроилась.

– Ну, вот и отлично за два часа мы всё успеем,- так же вяло сказала я.

Сегодня Ванины родители отмечают "фарфоровую свадьбу" и Маша еще за неделю до нашего отъезда в Питер предупредила меня о том, что потащит меня по магазинам. Я не любила шастать по бутикам, магазинам и торговым центрам, для меня это была пустая трата времени. Тратить деньги направо и налево, на косметику, шмотки, и бижутерию я не любила. Ещё в детстве, когда я была маленькой девочкой, я как то параллельно относилась к платьям, бантикам и прочим девчачьим штучкам. Но уже в четырнадцать я выбросила из своего шкафа все юбки, платья, туфли, выбросила все серьги кольца и всякую фигню, которую мне на покупала мама, что бы я носила всё это. Но мне вполне удобно было в подтёртых джинсах, кедах и в футболке. Всё подряд мне твердили, что я похожа на ненормальную. Маму жутко раздражало, что я вечно одеваюсь как пацан, и иногда она выдвигала страшные мысли по поводу того как я одеваюсь и какой стиль я предпочитаю. Я всегда её успокаивала. У меня не было, каких-то левых мыслей о смене пола и т.д. Мне просто было удобно в такой одежде, в ней я чувствовала себя комфортно, я, конечно, надевала платья, но это было очень редко.

Сейчас же я вообще категорически отказывалась носить каблуку и платья, если еще в шестнадцать лет меня удавалось как-то убедить в том, что девушка должна выглядеть соответственно, а ни как пацан с района, то сейчас это было невозможно. Я жутко комплектовала по поводу своих ног, походки. Каждая операция оставляла свой шрам, который не виднелся лишь под джинсами. Даже в тридцати градусную жару я надевала либо ласины, либо джинсы. Я ходила на шлифовку, но шрамы всё равно виднелись. Каблуки я вовсе не носила, мне было очень тяжело и неудобно. Маша всегда возмущалась.

– Ник, ну не глупи, ты же можешь, ты просто боишься. Тебе же врач, тоже посоветовал носить обувь на каблуке.

– Маша, блин это не каблук, это каблучище, я на нём не то, что шаг не смогу сделать, я стоять не смогу.

– Ты, что в кедах замуж выходить будешь?- ныла она. Когда-то же надо научиться ходить на каблуках, ты же девушка. Я понимаю тяжело, но красота требует жертв,- постоянно твердила мне она. Спорить с ней было невозможно, и я вставала, на эти чертовы каблуки, и ходила по дому как идиотка. Ходить я вроде бы научилась, но как-то это выглядело не очень, и уставала я довольно быстро.