Я буду любить за двоих
Шрифт:
– Нет. Чувство голода не позволит просидеть здесь целый день.
– Но тебе придется.
– Почему?
– Никифоров уже в пути сюда и на этот раз тебе не отвертеться от него. Он позвонил и приказным тоном велел не выпускать тебя из офиса пока сам не явится.
Огнев чертыхнулся. С министром связи он откладывал встречи раза три, и тот по-видимому решил сам взять быка за рога.
– Как он узнал?
– Не у тебя одного связи, - поддела она его.
– Так что насчет завтрака?
– Нет.
– Какие-нибудь поручения?
– Меня ни
– Кроме Никифорова?
– Сначала я поговорю с Ромой. Никифоров подождет.
Через две минуты Гладышев сидел напротив Огнева с тонкой папкой на коленях.
– Судя по ее размерам тебе не удалось собрать много информации, - сказал Огнев.
– В ней достаточно информации, чтобы убрать Бродского из бизнеса как минимум лет на десять.
– С чего ты взял что я хочу его убрать?
– Я слишком хорошо тебя знаю. Он играл не по правилам, а ты терпеть не можешь ложь и нечестную игру.
Огнев ничего не ответил, а лишь откинулся в кресле давая понять чтобы Гладышев продолжал.
– Как я и предполагал Бродскому сливал кто-то из своих информацию.
– Имя?
– Не могу сказать.
– Неужели так трудно проверить девять человек? Я так понимаю этот "кто-то" является тем, кто имеет непосредственно доступ к данным тендеров и их всего-лишь девять человек, Рома. Девять, не пятьдесят.
– А если крыса не из этих девяти?
– Поясни?
– Что если кто-то посторонний взломал систему?
– Это невозможно.
– А если возможно?
– Ты хочешь сказать, что я потратил двенадцать миллионов баксов на софт который может взломать любой ублюдок?
– Очень умный ублюдок.
Гладышев протянул лист.
– В первой колонке даты проведения тех шести тендеров которые мы проиграли Бродскому. Во второй колонке дата и время сбоев в системе. Как видишь, они имели место быть за сутки до проведения тендеров.
– А я спрашивал тебя почему они происходят. Ты заверял что все в порядке. Теперь ты говоришь что это были взломы? Я что-то не въезжаю. Сначала ты сообщил, что кто-то из своих сливает информацию, затем ты говоришь, что посторонний человек взламывает нашу систему. Определись, Ром.
– Это не обязательно должен быть один из девяти, это может быть любой сотрудник "Кристалла". Взломы производились по локальной сети.
– Что насчет IP-адресов?
– Не получается.
– Сколько времени тебе нужно чтобы все выяснить?
– Неделя. Отсилы две.
– У тебя нет доказательств, чтобы обвинить Бродского в корпоративном шпионаже. Что еще ты накопал?
– Три года назад он насмерть сбил беременную женщину. Был мертвецки пьян. Отец - адвокат его отмазал. У меня есть показания шести свидетелей того происшествия, все они готовы явиться в суд и подтвердить, что Бродски еле держался на ногах в тот вечер. Я разговаривал с мужем погибшей, он готов обжаловать судебное решение, при условии что мы обеспечим ему безопасность. Три года назад он не подал на апелляцию, потому что многократно получал угрозы в свой адрес. Если это грязная история станет достоянием общественности,
– Я подумаю. Что еще?
– Темная сторона его жизни. С тринадцати лет, в течении последующих двух, состоял на учете у психиатра. Несмотря на то, что он был отличником и тихоней, родители забили тревогу заметив что их чадо получает огромнейшее удовольствие мучить животных, да к тому же нашли спрятанные видеокассеты с порнухой.
– Насчет животных, он конечно же перегнул палку, но порнуха...
– Огнев с сарказмом улыбнулся, - нашел чем удивить. В тринадцать лет все дрочили на плакат с Самантой Фокс. Был бы у меня в его годы видеоплэйер я бы тоже порнуху смотрел.
– Согласен, но ты бы не получал удовольствие от порнухи в которой жестоко избивают и насилуют женщин. Он еще тот извращенец. Устраивает оргии в которых участвуют восемь, а то и десять человек. У них там типа закрытого клуба, вот его, так называемые, члены.
Перед Огневым оказался список. Он быстро прошелся взглядом, не дотрагиваясь до него. В списке оказались имена довольно известных людей, среди которых два депутата.
– Карсько, - хмыкнул он.
– А с виду такой безобидный дяденька.
– У меня есть фото и видео на которых Бродски предстоит во всей своей красе.
Огнев приподнял бровь.
– Не спрашивай как я их достал.
– Да я и не пытаюсь, - хмыкнул он.
– Меня не интересует интимная жизнь Бродского, у каждого свои тараканы. Если он кайфует причиняя боль посторонним, то это только проблемы его и тех кто принимает эту боль, наслаждаясь ею.
Гладышев кивнул и опустив взгляд, уставился в папку о чем-то размышляя.
– Говори, Рома.
– Есть еще кое-что, но... сначала я хочу поговорить кое с кем, затем доложу.
Огнев кивнул.
– Это все?
– Все. Пока что.
– Я не хочу вести нечестную игру, Ром. Не хочу использовать ту грязь, которую ты только что мне преподнес. Я лишь хочу прямые доказательства его виновности, а точнее кражу корпоративной информации и только тогда я смогу принять меры.
– Я тебя понял.
После ухода Гладышева, ему пришлось еще два часа провести с Никифоровым обсуждая внедрение интернет-портала государственных и муниципальных услуг. Министру необходима была команда профессионалов и он решил обратиться к Огневу с просьбой "одолжить" его IT-шников. Конечно же Огнев согласился, а еще предложил спонсировать проект. Никифоров любезно отказалася, мотивируя тем, что государство выделило достаточно средств на данный проект.
Ближе к двенадцати Огнев наконец немного расслабился, откинувшись в кресле. Перед ним стояла чашка двойного эспрессо и бутерброд, который Катя невзначай принесла вместе с кофе. Он потянулся к селектору:
– Кать?
– Слушаю.
– Спасибо за кофе и бутерброд.
– На здоровье.
– Попроси Веронику подняться ко мне.
– Какую Веронику? Ты имеешь в виду Веронику Ворошилова?
– Она не Ворошилова, - вякнул он.
"А моя"
– Что?
– Веронику. Ко мне. Немедленно.