Я буду первым
Шрифт:
Еленка
Платон* оказывается быстрее Максима и уже через секунду стоит возле меня. Но этого ему мало, он наклоняется ко мне. Так что мы практически соприкасаемся носами.
И тихо спрашивает:
– Вкусно?
Нда-а-а! Вот это я попала. Но сидя в луже, можно позволить себе поплескаться. Тем более, если вода теплая.
Не спеша извлекаю сардельку, так, что во рту остается импровизированная "головка", и хищно сузив глаза, откусываю ее, а затем, не торопясь, пережевываю.
–
– отвечаю Хромову и демонстративно выбрасываю остатки сардельки в мусорку возле лавочки.
Туда же вытряхиваю и вторую, которая оставалась в контейнере.
Встаю с лавочки и оказываюсь рядом с парнем. Слишком близко. Так, что, кажется, чувствую жар его тела. Сколько я его не видела? Года четыре? За это время он изменился, стал выглядеть взрослее. Вот только впечатление производит все то же - гада и сволочи. Но сейчас меня это не отталкивает, наоборот - вызывает спортивный интерес. Хоть я и на каблуках, он все равно выше меня. Так мы и стоим друг напротив друга, изучая произошедшие с нами изменения.
Я почти жду подколок по поводу того, где я научилась так сосать. Но их нет.
Вдруг раздается вопрос, который задает Максим, о котором я уже благополучно забыла.
– Платон, ты что здесь делаешь?
Хромов стоит слишком близко, почти загораживая все свободное пространство, Привлеченная голосом Макса, я выглядываю из-за плеча Платона, как раз в тот неудобный момент, когда Максимка решает поправить член в штанах, который однозначно приподнялся из-за моих манипуляций. Усмехаюсь, встретившись с Максом глазами. Он недовольно хмурится.
Над ухом раздается глубокий, красивый голос, который теперь не шепчет, как было минуту назад.
– За тобой приехал. Отец тебя сказал привезти, - отвечает Максу.
Меня охватывают недоумение и любопытство. Платон и Максим знакомы? Они родственники? Насколько я помню, у Платона не было родных братьев и сестер.
Собираюсь задать вопрос, но вовремя себя останавливаю. Мне какое дело? И снова встречаюсь с Платоном глазами. Он меня так рассматривает, словно препарирует лягушку в ходе опытов. Мне становится неудобно, хоть я и не знаю, что такое стеснение в принципе.
– А ты изменилась, Еленка, - все тот же глубокий мужской голос завораживает, особенно, когда произносит мое имя, как мелодия флейты - кобру.
Встряхиваю головой. Да что со мной такое? Это все тот же Платон Хромов - хам, грубиян и мажор. На нем буквально светится неоновая вывеска - "НЕ ТРОГАТЬ! СМЕРТЕЛЬНО ОПАСЕН". Но когда и кого останавливали подобные мелочи?!
– Ты тоже, Платон, изменился. Мне пора на занятия. А вы, мальчики, - тут я все же, не удерживаюсь и выразительно смотрю на ширинку Макса, - не дадите друг другу заскучать.
Наградой мне служит краска гнева, что заливает лицо Максима.
Я проскальзываю мимо Хромова и быстро стучу каблучками
Вслед мне несутся слова Платона:
– Я не мальчик, Лен.
В этом-то я как раз не сомневаюсь.
Как итог - я опаздываю на начало лекции. И почтеннейший профессор пять минут, глядя в мою сторону, нудит о том, что опоздания - это признак невоспитанности.
На лекции чувствую себя очень некомфортно. Может, из-за неодобрительных взглядов профессора, которые он нет-нет, да и бросает на меня поверх круглых очков. Кто сейчас такие вообще носит? Ему они ужасно не идут.
А может из-за Ириски, которая не отстает от профессора и тоже сверлит меня взглядом.
– Ну, что?
– психую я, дождавшись, когда преподаватель отвлекся от моей скромной персоны.
– Ничего, - тихо и задумчиво тянет она, - Но ты выглядишь так, как будто полчаса с парнем за углом обжималась.
От ее слов громко фыркаю:
– Ни с кем я не обжималась, - шиплю я, стараясь производить как можно меньше шума.
Однако у профессора, кажется, плохое зрение, зато идеальный слух.
Он вызывает меня к себе и просит рассказать тему, которую он объяснял. Тут ему не повезло, программа в Пирогова отличается от здешней, и я в курсе темы. Поэтому, не теряясь, принимаюсь вещать на всю аудиторию все, что мне известно.
Постепенно профессор успокаивается, обнаружив, что и в голове у меня что-то есть, а не только светло-русые кудряшки на ней. И уже спустя минут десять он одобрительно кивает головой, а затем начинает вставлять свои замечания, разнообразив мою лекцию.
Я же параллельно раздумываю над словами Ирины. Не могу я так выглядеть! Не могу! Я ничем таким не занималась.
Только минет имитировала.
Но это совсем ни при чем.
После занятий Ирина остается в университете. Она - очень хороший фотограф, и ей предложили сделать пару репортажей для местной газеты. А я направляюсь к своей крошке "Ламборгини", чтобы ехать домой. И да - машина у меня черного цвета. Потому что настоящая машина должна быть только черной.
Открываю дверь и почти сажусь на водительское место, как пассажирская дверь тут же распахивается, и в мою машину без спроса садится Платон.
Еще и возмущается:
– Задолбался тебя ждать!
Честно говоря, не ожидала его увидеть снова и так быстро. Не может быть, чтобы за четыре года он не потерял ко мне интерес.
– Не помню, чтобы я тебя приглашала!
– чеканю зло.
Когда садилась, юбка естественно задралась и теперь видно мои ноги, обтянутые черными капроновыми колготками. Хорошо, что я чулки не ношу. Терпеть их не могу.
Мужская рука с длинными пальцами и маникюром из салона ложится мне на колено, а потом начинает путешествие вверх, замирая у ткани юбки, то есть практически у кромки трусиков.