Я буду тебе вместо папы. История одного обмана

Магуайр Тони

Эпилог

Неделю спустя я открыла дверь и увидела на пороге дочь и внучку. Я бы очень хотела сказать, что,

столкнись мы где-нибудь в толпе, сразу бы признали друг друга. Что ниточка, связавшая нас много лет назад, осталась такой же крепкой. Хотела бы, но не могла. На крыльце своего дома я увидела всего лишь привлекательную молодую женщину.

Интересно, была ли я тем человеком, которого она себе представляла? Я спросила ее об этом, после того как мы немного поговорили.

— Нет, — ответила она. — Я всегда думала о тебе как о беззащитной пятнадцатилетней девочке, которой пришлось отдать ребенка на усыновление.

Мы сидели и говорили о годах, проведенных в разлуке, и дочь показывала мне фотографии — по телефону я попросила ее принести их как можно больше. Я смотрела на них и понимала, что ошибалась, что воспоминания ничем не заменишь; для меня это были лишь карточки с незнакомой мне девочкой.

Я рассказала дочери, что у нее есть сестра, и наконец призналась, кто ее отец.

Она отнеслась к этому спокойно, ведь, несмотря ни на что, ее настоящим отцом был мужчина, воспитавший ее, так же как его жена была ее настоящей матерью. Мне было немного больно слышать это, но я радовалась, что дочка восприняла все именно так: значит, они любили ее как родную и с ними она была счастлива.

Когда они ушли, пообещав звонить и приходить, я долго оплакивала эту невосполнимую

для меня потерю.

Мы с Бобом вместе сказали мальчикам, что у них есть две сестры. Те сразу спросили, когда им можно будет с ними встретиться.

Соня нашла меня год спустя — мои мечты сбылись.

Она была на седьмом небе от счастья, когда узнала, что у нее есть сестра и племянница. И те тоже очень радовались встрече.

Соня сказала, что никогда не была замужем; возможно, предвзятое отношение к замужеству ей внушил не слишком теплый брак ее приемных родителей.

Я с грустью узнала, что моей старшей дочери так и не удалось стать родной для тех, кто взял ее в свою семью. Она попала к паре средних лет, и в их доме было мало смеха. Я вспомнила малышку в голубом мальчишеском комбинезоне и подумала, что она, повзрослев, винит меня за все. А может, я сама себя винила, но больше всего на свете мне хотелось, чтобы мои дочери были счастливы.

С тех пор как Кэти нашла меня, ее семья значительно выросла — у меня появилось еще несколько внуков. Мы продолжаем звонить друг другу на Рождество и на день рождения и даже иногда встречаемся у нее или у нас дома.

Соня решила не терять связи с сестрой, но вот общение с нами она ограничила. По ее мнению, в этом нет необходимости. А я до сих пор надеюсь, что она передумает.

Каждый раз, когда Боб замечает, что я опять размышляю о событиях, произошедших в далеком детстве, он берет меня за руку и говорит: не могут все воспоминания быть хорошими.

— Но, — улыбается он, — я постараюсь, чтобы отныне в твоей жизни были только такие.

И у него получается.