Я буду в маске
Шрифт:
Но мне это нравилось! Да, Дашка! Ох, Дашка… Эл опять шлепнул меня, хлестко, звучно, но не больно. Хотя какая боль? Я не чувствовала ничего, кроме знакомой дрожи в ногах и порождения наслаждения.
– Не слишком грубо?
– задал Эл вопрос, с порывом, с придыханием.
– Нет!
– выкрикнула я.
– Нет… Эл… Нет!
Он задвигался чаще, продолжая шлепать и наматывать мои волосы на свою руку… Я охала, ахала, упиваясь тонусом в своем теле… чуть-чуть. Еще чуть-чуть. И…
– Эл!
– простонала я и ощутила, как он тут же остановился. Громко задышал, отпустил
– Тебе понравилось?
– спросил он ласково, обнимая меня за живот.
– Очень… - ответила я. Эл выпрямился, начиная меня покидать, но потом, словно передумав, вновь вошел. Глубоко. Я истошно застонала.
– Я больше не могу, - сказала я.
– Я ног не чувствую.
Я услышала, как он победно усмехнулся. Вышел, развернул к себе и, подняв меня на руки, шагнул к столику. Положив мое тело спиной на холодное дерево, он навалился сверху. Сегодня мой Эл ненасытен. Сегодня он грубоват. Но мне и вправду все понравилось. Настолько, что вторая часть одного действия, которая начиналась сейчас, была не менее желанной, чем первая. Все неудобства разом перестали существовать, я не чувствовала ничего, кроме ноющего оживления, переходящего в томное самозабвение.
И вскоре я бесстыдно громко стонала, впиваясь ногтями в предплечья Эла.
Спустя полчаса мы расслабленно нежились в постели. Ткань постельного белья приятно охлаждала разгоряченную кожу, а в воздухе витали пылкие запахи двух уставших тел: моего и его. Эл переместился с подушки на мою поднимающуюся от глубоких вздохов грудь и лег, повернувшись ко мне лицом. Он водил взглядом по моему прикрытому маской лицу, словно пытаясь что-то рассмотреть под этой самой маской.
– Девочка моя. Моя… Ди… - сказал он чувственно и погладил меня по подбородку… Неожиданно приподнялся, потянувшись своими приоткрытыми губами к моим. И уже слегка коснувшись моих согласных губ, замер… Посмотрел в глаза и резко отвернулся, устраиваясь на постели рядом…
Эл вновь решил не нарушать правил клуба. Как это было в наш самый первый раз…
Ослепляющая досада прожгла мою грудь. Ну что за бред? Нас никто не видит. Целуй. Целуй! Никто не узнает… А может, он просто не хочет? Может, ему брезгливо? Слышишь, Дашка? Ему не брезгливо спать с тобой, а поцеловать противно? Это умозаключение разом уничтожило все, что сейчас произошло. Мне стало пусто. Холодно… А еще в комнате было очень тихо. Настолько тихо, что создавшаяся тишина начала давить на уши. Как это невыносимо, нестерпимо…
– Ты знаешь Лу?
– вдруг вырвалось у меня.
– Лу?
– спросил он с удивлением.
– Нет, не помню.
– Ну как же не помнишь? Ты же водил ее в ВИПку, - настаивала я. Эл устроился поудобней на своем правом боку и, посмотрев на меня, игриво поинтересовался:
– Ты ревнуешь?
Я закатила глаза.
– О, тут скорее наоборот… - ответила и, фыркнув, рассказала: - Она подошла
– Что?
– он даже слегка приподнялся.
– Вот. Я, конечно, рассмеялась ей в лицо, а потом убедительно заявила, что она ошибается… Но мне стало интересно, с чего это она так решила?
– Я сглотнула слюну по пересохшему горлу и спросила: - Что… вы делали с ней в ВИПке?
Эл усмехнулся, внимательно на меня посмотрел и, кивая головой, произнес:
– Боюсь, девочка, тебя это не касается.
– Почему?
– нахмурилась я.
– Тебе должно быть достаточно того, что я с ней не спал.
– Да лучше бы спал… - сказала я и тут же прикусила язык. Дашка, ты сказала это вслух? Обалдела? Эл, наверно, тоже обалдел и покачал головой:
– Вот так значит?
– слегка повысил он голос.
– То есть тебе было бы лучше знать, что я занимался сексом с какой-то там Лу, которую я даже не помню, чем представить, что я бывший импотент?
Я вдруг усмехнулась:
– А кого ты помнишь?
– Что?
– не понял он.
– Кого, из тех, кого водил в ВИПку, ты помнишь?
– Эл отвечать не собирался и лишь хмуро посмотрел на меня. А меня это только разозлило, и я, не понимая, что и кому говорю, спросила: - А может, ты пьешь какие-нибудь специальные таблетки? И они не только повышают твой мышечный тонус, но и начисто стирают память?
Его губы озлобленно сжались, а потом сурово спросили:
– Что это на тебя нашло?
Я пожала плечами и неожиданно для себя самой засмеялась. По-детски истерично. Эл бросил на меня еще один хмурый, даже злобный взгляд, потом резко поднялся и принялся одеваться.
Вот она - первая ссора. По какому-то не совсем нормальному поводу. Ведь я так на самом деле не думаю… Про таблетки эти. Эл еще молод… Мне просто захотелось его обидеть, за то, что он не стал отвечать на мои вопросы.
И я не ревную. Я не могу ревновать к тому, чего точно не знаю… Да и как я могу ревновать человека, который моим-то и не является?
Кто вы друг другу, а Дашка? Любовники? Лю-бо-вни-ки. Такие же ненормальные, как повод этой ссоры.
Эл уже оделся, а я так и лежала в пустой постели. Он шагнул к двери, открыл замок и, оставляя ключ в двери, нажал на ручку… И только тут ко мне пришло осознание, что именно сейчас происходит. Все поплыло перед глазами, все, что было и чего может уже не быть. Ведь он сейчас уйдет. И возможно, навсегда. И я его никогда, никогда не увижу… Я не хочу отпускать его так.
– Эл, - позвала я. Он остановился.
– Прости меня. Я… я не знаю, что на меня нашло. Прости, - мой голос дрогнул, а на глаза наворачивались слезы. Эл задумался и кивнул.
Но все равно ушел.
Я не спеша поднялась и тоже начала одеваться… Неужели это все? Слезы предательски брызнули из глаз и потекли по плотно прилегающей маске. Я осела на пол и, обхватив себя руками, начала раскачиваться из стороны в сторону… Успокойся! Не психуй, Дашка, не психуй раньше времени. Еще ничего не ясно. Еще все может быть, может вернуться… Как там было у Соломона? “И это пройдет”…