Я буду жить до старости, до славы...
Шрифт:
Прежде всего здесь следует назвать стихотворение «Елка». В нем КОРНИЛОВ, верный своему методу двурушнической маскировки в поэзии, дает, якобы, описание природы, леса. Но маска здесь настолько прозрачна, что даже неопытному, невооруженному глазу становится полностью ясна откровенная контрреволюционность стихотворения. Написанное с большим чувством, с большим темпераментом, оно является тем более враждебным, тем более активно направленным на организацию контрреволюционных сил [543] .
543
Здесь и далее подчеркивания на полях и в тексте сделаны следователем.
(Подчеркиванию в издании соответствует выделение курсивом в настоящей книге. — прим. верст.)
КОРНИЛОВ цинично пишет
Насколько мне известно, «ЕЛКА» написана в начале 1935 г., вскоре после злодейского убийства С. М. КИРОВА [544] . В это время шла энергичная работа по очистке Ленинграда от враждебных элементов. И «ЕЛКА» берет их под защиту. КОРНИЛОВ со всей силой чувства скорбит о «гонимых», протестует против борьбы советской власти с контрреволюционными силами. Он пишет, якобы, обращаясь к молодой елке [545] :
544
Убийство С. М. Кирова произошло 1 декабря 1934 года. Стихотворение «Елка» написано в 1934 году, осенью. В деле Б. Корнилова эта «неточность» тоже будет играть свою роль.
545
Подчеркнуто дважды на полях слева. — прим. верст.
А дальше КОРНИЛОВ откровенно говорит о своих чувствах:
«А я пророс огнем и злобой, Посыпан пеплом и золой, Широколобый; Низколобый, Набитый песней и хулой».Концовка стихотворения не менее показательна:
«И в землю втоптана подошвой, Как елка, молодость моя»мрачно заключает КОРНИЛОВ.
Стихотворение «ВОКЗАЛ», стоящее у КОРНИЛОВА рядом с «ЕЛКОЙ», перекликается с нею. Маскировка здесь более тонкая, более искусная. КОРНИЛОВ старательно придает стихотворению неопределенность, расплывчатость. Но политический смысл стихотворения все же улавливается вполне.
Автор говорит о тягостном расставании на вокзале, об от’езде близких друзей своих. Вся чувственная настроенность стихотворения такова, что становится ясно ощутимой насильственность от’езда, разлуки:
«И тогда — Протягивая руку, Думая о бедном, о своем, Полюбил я навсегда разлуку, Без которой мы не проживем. Будем помнить грохот на вокзале, Беспокойный, тягостный вокзал, Что сказали, что не досказали, Потому, что поезд побежал. Все уедем в пропасть голубую» [546] .Очень двусмысленны следующие строки о том, что потомки скажут, что поэт любил девушку, «как реку весеннюю», а эта река —
546
Фрагмент стихотворения «Спичка отгорела и погасла…».
И дальше, обращаясь к уехавшим:
«Когда вы уезжали Я подумал, Только не сказал — О реке подумал, О вокзале, О земле — похожей на вокзал».Повторяю, это стихотворение воспринимается особенно ясно, будучи поставлено рядом с «ЕЛКОЙ». А в рукописи КОРНИЛОВА, подготовленной как книга, между «ЕЛКОЙ» и «ВОКЗАЛОМ» стоит только одно и тоже политически вредное стихотворение «ЗИМОЙ».
Смысл этого стихотворения в клеветническом противопоставлении «боевой страды» периода гражданской войны и нынешней жизни. Последняя обрисована мрачными красками. Мир встает убогий, безрадостный и кроваво-жестокий.
«А на улице — Все снег, все снег. Прижимается сосна к сосне И ночные часы горьки, И в печурке дрова трещат, И в хлеву душат кур хорьки, И от яростной злобы пищат. Вся избушка похожа на гроб, Намело до крыши сугроб, Накрошу в картошку груздей, Позову на ужин друзей».И вот приходят в эту «избушку-гроб» друзья, пьют водку и вспоминают с горечью КОТОВСКОГО.
«А на улице — все снег, Все снег. Прижимается сосна к сосне. Ходит по лесу И по полю метель…»Не случайно, видимо, эти три стихотворения поставлены КОРНИЛОВЫМ рядом. Они усиливают друг друга, они делают особенно ощутимым вывод, который сам собой выступает между строчек: нельзя мириться с такой мрачной жизнью, с таким режимом, нужны перемены.
Этот контрреволюционный призыв является квинт-эссенцией приведенных стихотворений. Он не выражен четко, словами. Но он выражен достаточно ясно всей идейной направленностью стихотворений и их чувственным, эмоциональным языком.
Вот почему по-крайней мере двусмысленно звучат имеющиеся в одном из стихотворений строки —
«Мы переделаем ее, Красавицу планету».Уже разбор этих трех стихотворений показывает, что они не случайны. Неслучайность их дополнительно подтверждается тем, что во многих других стихотворениях прорываются сходные и прямо те же мотивы. Они ловко вставляются в безобидный как будто-бы текст стихотворения.
В стихотворении «Песня о шахтерской слободке», например, прорывается известный уже нам мотив: «за что боролись». Шахтеры возвращаются с гражданской войны. Но нет им радости:
«Воротились родимые други, Разогнав и волков и волчат — Только видят — все те-же лачуги, Тихо плачут и горько молчат».В большом стихотворении «Начало земли» в целом как будто не вызывающем особых сомнений /это — советские, но весьма риторические, поверхностные стихи, как часто бывает у КОРНИЛОВА в его «благонамеренных» произведениях/, вдруг выскакивают такие строки: