Я бы тебя не загадала
Шрифт:
– Можно я пойду?
– У тебя конченые друзья, Ань. Ты в курсе?
Никита убирает руку, но сам остается все так же близко. Упираюсь взглядом в его губы и тут же пугаюсь собственной реакции. Щеки и шею охватывает адское пламя. Этот парень ядовит.
– Мне не нужны твои советы, – отвечаю на выпад Клима, собирая волю в кулак.
– А это не совет. Просто факт. Зачем ты приехала сегодня? По твоему виду не скажешь, что ты в восторге от таких мест.
– Это не твое дело.
Клим недовольно хмыкает и откидывается на спинку кресла, скрещивая руки на груди. Что ему
– Ты не ответила на мой вопрос.
– А должна?
– Я о другом. Так как, по-твоему, становятся друзьями?
– Ты шутишь что ли?
– Похоже, что я шучу?
Нет. Совсем не похоже. На его лице ни тени улыбки. На шее несколько дорожек напряженных вен, убегающих под ворот черной кофты. Порабощающая тьма во взгляде. Какой черт меня дернул вообще сесть к нему в машину?
– Чего ты хочешь? – спрашиваю почти отчаянно.
– Подружиться. Это так плохо?
– Ты ненормальный, – качаю головой.
– Так я тебе не нравлюсь?
Этот вопрос выбивает из легких остатки кислорода. Открываю и закрываю рот, словно рыба, выброшенная на берег и отвергнутая водной стихией.
– Я тебя совсем не знаю.
– О чем и речь. Я пытаюсь поговорить с тобой, а ты сбежать. Так вряд ли что-то получится, – подмечает Клим, вызывая у меня немыслимое недоумение и возмущение.
– Вряд ли что-то получится, если ты силой будешь удерживать кого-то, чтобы, мать твою, подружиться!
– Разве я держу тебя силой?
– Ты заблокировал двери!
– Просто обеспечил нам уютное место для беседы, – его голос приобретает совсем другое звучание.
Хрипотца теперь больше напоминает мурчание. Смотрю на Никиту из-под ресниц и… Не может быть! Он улыбается. Почти не заметно, но веселый прищур глаз и приподнятые уголки губ его выдают.
– Теперь тебе смешно?
– Теперь да.
– Выпусти меня, иначе начну орать.
– Вот так и делай добро людям, – говорит Клим и нажимает на кнопку.
Практически выпадаю из машины, упираясь ладонью в колючий холодный асфальт. Жадно хватаю ртом воздух, радуясь свободе, и, не теряя времени, давлю на тапок. Еще немного и я бы просто задохнулась.
– Аня! – Никита окликает меня, и я, как по команде, замираю. – Может, оставишь телефон? Прокатимся еще как-нибудь. Мне понравилось.
Ну уж нет, красавчик! Ищи других дур!
– Пошел ты! – кричу в ответ и показываю средний палец, бегом направляясь к общежитию.
– Буду ждать встречи! – летит мне вдогонку.
Самоуверенный псих. Плевать! Пусть ждет! Никогда больше я не зайду в это сраное караоке. Никогда! Пулей поднимаюсь в свою комнату и запираю дверь на замок. Тяжело дышу, прижимая руки к груди. Жила ведь больше года без приключений и тут… На тебе, Аня! Соскучилась по звездецу? Получай!
Бью ладонью в стену. Кожу жжет боль, но она отрезвляет. Все хорошо. Я дома. Я его больше не увижу. У этого Никиты не просто тараканы в голове, там весь террариум. И то, что я превращаюсь рядом с ним в какую-то пустоголовую идиотку, последствие его ядовито-привлекательных глаз и дурманящего голоса.
Срываю шапку и куртку и кидаю их
Вика!
Бросаюсь к куртке, чтобы достать мобильник. Нужно хоть сообщение ей написать. Спросить, как она? Обшариваю карманы по два раза каждый и обессиленно опускаю руки.
Не может быть… Он…
Оставишь телефон?..
Я уже тогда его оставила.
Клим знал. Он, черт возьми, знал. Может быть, хотел вернуть мобильник и заодно пошутить? С чего я взяла, что он действительно мной заинтересовался?
Дура! Глупая, закомплексованная дура, придумавшая себе невесть что! Как я без мобильника? Сейчас это то же самое, что руку себе отрубить. Лишних денег нет. Родители? Уже представляю этот концерт по заявкам. Нет уж, спасибо. Лучше своими силами.
Буду ждать встречи, – последние слова Никиты всплывают в памяти.
Кажется, он ее все-таки дождется.
Не могу уснуть. Как ни стараюсь, сон не идет. Прокручиваю в голове сегодняшнюю ночь и все больше чувствую себя психованной идиоткой. Меня выбила из колеи обстановка, в которую я больше не хотела лезть. Слишком много говна.
Я ведь совсем не такая. Не трусиха и не истеричка, но, восстанавливая в памяти свое поведение и мысли, все больше убеждаюсь, что выглядела именно так. Не нужно было ехать. Чего я так труханула? Вика большая девочка. Вова сказал, что я ее нянька, но это не так. Я на это не подписывалась. Так какого черта?
А Никита… По факту, он не сделал мне ничего плохого, наоборот, даже выручил. Совсем крыша съехала. Он, конечно, очень странный и пугающий. Подружиться? С такими, как он, не дружат. Так, кентуются. Что, кстати, наглядно продемонстрировал Вова, когда с показным радушием принял его за столиком. Знал кретин, что с этого можно поиметь халяву. Бухло – вот главная валюта в ночной жизни тусовщиков. Кто ставит, тот и друг.
Наверное, Клим решил, что я какая-то больная. Ну серьезно. Если абстрагироваться и посмотреть со стороны, я и сама так думаю. И все-таки встретиться еще раз нам придется. Мой телефон. И как я не почувствовала, что он выпал? Когда это случилось? В то время, пока я летала по салону? Или он не сам выпал?
А вот эта догадка мне не нравится. Не-е-ет… Бред какой-то. Зачем это Никите? Во мне нет ничего такого. На автомате поглаживаю шрам. Темнота вокруг меня уже не пугает, потому что я дома, ну почти… В общаге, но точно в безопасности.
Закрываю глаза, уговаривая мозг притормозить с размышлениями и анализом. Достаточно на сегодня. Утром меня ждут четыре пары, и на них лучше не клевать носом. Тихими шагами подкрадывается дремота и ложится рядом. Расслабляется каждая мышца в теле. Напряг, наконец, отпускает. Дыхание становится ровным и спокойным.