Я был на этой войне (Чечня-95, часть 1)
Шрифт:
– Он говорил, что воевал в Приднестровье, что там тоже было нечто похожее. Вы же тоже там были, может, там и встречались?
– Может, и встречались там. Только, Пашка, я тебе скажу, что в Приднестровье, конечно, классная заварушка была, но по сравнению с Чечней это невинные забавы на свежем воздухе, там бои в основном были классические, позиционные, правда, Бендеры и Дубоссары пару раз переходили из рук в руки, а так по сравнению с местным дурдомом – пионерский лагерь «Солнышко».
Тут я заметил, что у Пашки на шее болтается патрон на веревочке – древний солдатский амулет, предполагающий,
– Ты гранату за кольцо лучше бы подвесил, а я дернул, или мину, или снаряд, откуда знаешь, что для тебя пуля отлита, а не осколок от бомбы, а? А может, плита от дома, давай, на шею все вешай, пригодится. Помнишь, как из танкового батальона нашли бойца, удавленного вот такой же шелковой веревочкой с патроном? И не спас он. Так что, Паша, не будь быком – сними эту веревочку, а патрон используй по назначению.
Так за балагурством я потихоньку умял продукты, стоявшие на столе, и, отвалившись к стенке кунга, достал снайперские сигареты, затянулся. Промокли, похоже, от моего пота, да и на улице не май месяц.
– Паша, есть сухие сигареты?
– Есть, – он протянул мне пачку «Памира», или, как мы их называли, «Нищий в горах». Потому что там изображен на горном перевале какой-то оборванец с изогнутой палкой в руках, в курортной панаме и бурке, басмач, дух, одним словом. – Берите, Вячеслав Николаевич, на печке еще сушатся, и свои давайте, подсушим.
Я взял пачку, покрутил ее в руках. Закурив, спрятал пачку в карман.
– Бумагу дай, рапорт о снайпере и Семенове буду писать.
Пашка дал бумагу, присел рядом:
– К командиру прибыли казаки, просятся воевать. Привезли с собой рекомендательные письма от командующего, – негромко сказал Пашка, убирая с импровизированного стола остатки моего ужина, пока я писал рапорт.
– Ну что же, хотят воевать за русскую идею – пусть воюют, в Молдавии они хорошо рубились, и оружие сами себе в бою добывали, – бросил я, не отрываясь от бумаги.
– Вот и Бахель то же самое сказал и отправил их к разведчикам. Пять человек их.
– Попозже надо будет зайти познакомиться.
Вдруг где-то поблизости завязалась отчаянная перестрелка. Мы с Пашкой кубарем выкатились из кунга. Я судорожно натягивал на себя бушлат, на руке болтался подсумок с парой запасных магазинов. При нападении на штаб каждый офицер, солдат знал свою зону ответственности и свое место, свой сектор обстрела. И поэтому, не суетясь, мы кинулись к окопчику, пару дней назад отрытому Пашкой.
Стреляли длинными очередями, значит, огневой контакт был близкий. Из темноты кто-то командовал:
– Северо-восток, белая пятиэтажка, замечена группа пехоты численностью до десяти человек, возможен отвлекающий маневр.
В опустившихся сумерках ничего толком не было видно, только размытые силуэты. Тут кто-то начал запускать осветительные ракеты. Пашка тоже выпустил пару штук, и я заметил, как метрах в тридцати в нашу сторону ползут духи. Одеты они были в хороший турецкий камуфляж, выгодно отличавшийся от нашего и по рисунку, и по качеству ткани. Попадется дух моего размера – раздену. Вон в Приднестровье
Я тронул Пашку за локоть и показал на группу духов.
– Давай, – шепнул я.
И мы открыли огонь, били прицельно короткими очередями. В свете ракет было видно, как вздымаются вверх фонтанчики земли, грязи, снега. Духи, поняв, что обнаружены, открыли ответный огонь. Они находились в менее выгодном положении и поэтому, отползая, стреляли длинными очередями. Кто-то начал стрелять из подствольника, отрезая им путь к отступлению. Вдруг сзади нас ударил пулемет, да что же они, сволочи, решили нас в кольцо взять?
Не выйдет, ублюдки! Я почувствовал, что уходит дневная усталость, что вновь пьянящий азарт боя меня захватывает, кровь толчками начала поступать в голову, выгоняя остатки хмеля.
– Пашка, прикрывай, а я из подствольника этих сук обработаю, – с азартом проговорил я, подготавливая подствольничек к бою.
– Ну, родимый, не подведи, – бормотал я, засовывая первую гранату в подствольный гранатомет.
«Бах», – сказал подствольник, выплевывая гранату в сторону духов, перелет, я учел, делая поправку. Второй выстрел. Е-е-есть. Граната разорвалась прямо среди расползающейся пехоты. Двое закрутились на месте, видимо, подраненные, а третий поднялся на колени, схватившись за голову, а затем, не разжимая рук, рухнул лицом в грязь.
– Готово, спекся, – в азарте проговорил я, тем временем высматривая следующую цель. Но остальные духи попрятались за обломки камней и из темноты начали нас поливать из своих автоматов. Теперь уже висящие в небе ракеты работали против нас, показывая наши стрелковые позиции.
Позади нас разорвалась граната из подствольника. У них, значит, тоже есть подствольники. «Не с одного ли мы склада их получали?», – подумал я, горько усмехаясь своим невеселым мыслям.
Я перешел с подствольника на автомат, высматривая, откуда ведется огонь. Сзади раздался топот, мы обернулись, наставив оружие в темноту, готовые открыть огонь. Это был Рыжов Юрка.
– Тьфу, балбес, напугал, – сказал я, вновь возвращаясь к своему занятию.
– Да, тут веселей, чем с этим гнусом московским сидеть. Гундит, гундит. И это у вас не так сделано, и этот документ не так отработан. Не надо писать, что попал в плен, а надо указывать, что незаконно удерживается незаконными вооруженными формированиями. Рекомендовано своими силами развивать наступление на гостиницу «Кавказ». Взять в кратчайшие сроки, а затем перемещаться в сторону Минутки и с ходу брать ее. – Юрка немного помолчал и добавил: – В лоб ее брать.