Я Человек

Игнатьев Александр

Что с мужиками — было не понятно.

... А через два часа на «пепелище» кривенько совершил посадку слегка побитый жизнью флаер.

Верный друг Илюха коротко присвистнул и, обратив взор на небо, а затем на миролюбивого спасателя произнёс:

— Робяты, ховаемся!

Из флаера вылезли Арсен, анестезиолог Терентьев с чемоданом и кислородным баллоном под мышкой и, совершенно зарёванная, Жанка с... пирогами. Тихо спрыгнула на площадку тоненькая Света, а потом на гору спустилась гроза...

***

ОГ.

Я

привыкла, что посторонним людям, оказывающимся в обществе четырёх мужчин, составляющих мою семью, кажется, что я отношусь к ним с открытой враждебностью и не уважаю их право на свободу. На самом деле, всё наоборот. Мел и Лёха, Денис и Сашка искренне любят меня, а я без колебаний отдам им всё, что есть, включив в этот список и свою жизнь.

Мой бесконечный поучительный бубнеш служит тем внешним фоном, за которым я старательно скрываю свои чувства. Впрочем, Денис и Алёшка это хорошо знают, Сашка догадывается, а вот наивный Мел побаивается всерьёз. Формально считая меня режиссёром, мои талантливые актёры давно и надежно сели мне на голову.

Всегда внимательный к репликам, Сашка научился, не надоедая, устраивать пикировки со мной, позволяя меня критиковать в юмористической форме, на ходу меняя одни свои словесные заготовки на другие.

Лёха — мой ДРУГ, соратник на работе, просто мой любимый человек. А Мел? Мел — наш маленький мальчик...

И теперь, стоя на ровной площадке, сияющей смертельной чернотой под светом софитов, я поняла, что не могу их лишиться.

А впереди каменной крепостью-могилой предстал завал.

— Итак, они дошли до пещеры, увидели дверь, открыли и вошли, — деловито философствовал Арсен. — Я бы хотел ознакомиться с планом спасения и эвакуации пострадавших.

— Какой план-то, — отвечал мужик в оранжевой форме спасателя. — Эвакуация трупов. Весь план. Завтра технику подгонят, камни растащим. Меня начинает явственно трясти...

— Я хочу к Мише,— это Светка, она тоже всё слышала.

— Арсен, возвращайтесь. Свете надо в госпиталь, я с Денисом, если что, вернусь.

Паника достигает апогея. Надо что-то делать.

— Денис, а где детальная съёмка? Вы вообще вокруг смотрели? Эта безобразная организация — на твоей совести. Немедленно во флаер! Я сама!

Мой старший сын смотрит на меня нежным взглядом. С таким обычно раздают олигофренов в семьи, полюбившие организовывать богадельни и казаться значимее в глазах падкой на сенсации толпы.

— Илья! — уже командую я, — за руль. А ты — фиксировать каждый подозрительный булыжник, будем искать!

— Мам, темно...

— Я сказала, искать! Скоро рассвет, — волны страха захлестывают, и я сажусь во флаер. Мы взлетаем...

***

Лёха.

Ровно в четыре утра, с первыми лучами просыпающегося солнца, я сквозь дремоту и непрекращающийся шум в голове, услышал:

— Ущипни меня, дружище, или я сплю, или перед нами сама Богиня

Мести, собственной персоной.

Я открыл глаза и увидел висящий перед нами флаер и ОГ!

— Ну всё, Сашка, ты — труп... — добавил Костя и бодро скомандовал. — С вещами на выход, замыкающий — Ад!

Глава 11

Саша.

Утро случилось весёлое. На мой стол был торжественно уложен документ, который гласил:

«Постановление о прекращении уголовного дела.

Город Москва. Россия. Планета РФ. 24 августа 2256 года.

Старший следователь СК МВД России Московского филиала по расследованию дел о краже, ликвидации имущества и нанесении вреда природному заказнику реки Москва и Одинокой горе, находящейся на территории заказника, Семячков К. А., рассмотрев материалы уголовного дела № 8484, возбужденного 19.06.2256. по признакам преступления, предусмотренного пунктом 2 частью 4 статьи 380 УК п РФ, ПОСТАНОВИЛ:

• Прекратить уголовное дело в отношении неустановленных лиц в связи с истечением срока давности уголовного преследования на основании статьи 545 УК п РФ;

• О принятом решении уведомить заинтересованных лиц, разъяснив им порядок обжалования принятого решения в порядке, установленном главой 21 УПК п РФ.»

— Подотрись, — сообщила мне Маман, когда я прочитал сей документ, и выплыла из комнаты. Печальные факты, ознаменовавшие начало лета никак не рассасывались и, похоже, вызревали гнойником, который не смог пока прорваться.

Я мысленно поделил лето на две половинки и тщательно следил, чтобы они были равны.

Тёмная сторона представляла собой Мела, который из моего друга превратился в полноценного и очень правильного киборга. Все Лёхины ухищрения и Оксины психиатры не могли пока изменить ситуацию.

Светлая сторона — я сдал! И сегодня ОГ, принарядившись, и, запихнув меня в костюм, идёт смотреть на посвящение в студенты. Вечером проголодавшимся табуном мы нанесём визит Арсену и Жанне. Нас порадуют шашлыками, пловом и Мишиными стихами под гитару. Он у нас теперь ещё и играет.

***

С кухни, между тем, доносился запах слегка пригоревших яиц.

— Сашка, — услышал я, наконец. — Завтракать иди!

Меня ждала «овсянка, сэр» и омлет, чернеющий симпатичной корочкой. Окс посмотрела на меня-жизнерадостного и мрачновато добавила:

— Ну, подгорел..

— Как всегда! — это я страх потерял...

— Не нравится, не ешь! — это с обидой и надув губы.

— Да ладно, Окс, норм.

Окся успокоительно вздыхает, и мы, как граф и графиня Питютькины, начинаем есть. Она: чай, сыр, помидор, хлеб. Я, всё, что пригорело, а именно: несоленую овсянку без масла, с коричневыми комочками, и омлет... Это наше утро выходного дня.

Удивительный антиталант у этой женщины! За что на кухне не возьмётся — всё имеет вид из сливного бачка.