Я чувствую…
Шрифт:
— Это если взять просто людей, среди граждан мирных профессий лидеров мало, может потому, что обычно сильные личности выбирают военную службу, чтобы показать себя, да и проявить свой талант и лидерство на службе легче, здесь это приветствуется. В мирных же профессиях лидерство бесполезно, только силы зря потратишь, ну услышат тебя, будут восхищаться тобой, а дальше что? Человек пришел с работы домой и забыл своего лидера. На военной же службе мы постоянно контактируем, и тут уж о лидере не забудешь, он всегда перед глазами и постоянно требует, чтобы им восхищались и ловили каждое слово.
— Так
— Под лидерами трон закачался. У военных строгая иерархия, но и тут без древних инстинктов не обошлось. Антон — командир его верховенство не обсуждается, молот его заместитель и его приказы тоже не обсуждаются, а у рядовых бойцов обязательно есть свой лидер, к мнению которого прислушиваются и с которым советуются. И начальство пользуется этой ситуацией, если нужно взбодрить бойцов или воодушевить на подвиги к кому обращаются в первую очередь?
— К неформальному лидеру среди бойцов. — Ответил Вил.
— А когда пришла я многие усомнились, что имеющийся лидер достаточно силен или умен, вот под ним трон и закачался.
— Но нужно быть слепым дураком, чтобы не видеть, что ты не пытаешься лидировать? — Возмутился Вил, — ты выполняешь работу и все, даже не пытаешься подружиться с бойцами.
— А кроме тебя в отряде не с кем дружить, все остальные либо завидуют мне, либо считают меня роботом, есть ещё те, кому я интересна, но дружить они не хотят, желают только понять на что я способна не более.
— А Антон, а молот? — Спросил Вил.
— С начальством не дружат, а только выполняют его приказы.
— Странно ты рассуждаешь, я вот горжусь тем, что Антон мой друг, — произнес Вил.
— Как бы вы ни дружили, Антон никогда не нарушит приказ, даже ради друга.
— Да, наверное, ты права.
— Вил прилетим на станцию, и я дам тебе несколько ссылок на сайты по психологии поведения людей в обществе. Очень интересное чтиво, ориентироваться в этих вопросах нужно обязательно, а то можно проколоться и подставится.
— В моем первом отряде мы все были друзьями, командира слушали, но только в рейдах, а на отдыхе все были равны. — Тихо сказал Вил.
И я почувствовала его грусть и сожаление. Он до конца жизни будет корить себя, что остался жив, почему психологи не увидели этого? Хотя психология не всегда может помочь, тут многое от человека зависит. Это мне он открылся, а психологу всей правды не сказал, может, поэтому и помочь не смогли. Мы продолжили работу молча. Вил о чем-то думал, но эмоции от него исходили не радостные, я же думала, что как я ни старалась избегать конфликтов с коллегами, но подраться все равно придется, не хотят оставить меня в покое, так пусть прочувствуют, как это биться с роботом. А ведь я знала, что так будет и на прежнем месте работы случилось бы, только я быстро оттуда перевелась, ну а тут все произошло как по учебнику психологии. Большая стая сильных самцов, пара признанных лидеров, которые долго карабкались на трон, а тут прихожу я искусственная, сильная, да ещё и ошибок не делаю, и начальство со мной советуется и хвалит меня, и как им реагировать на это?
На корабль мы прибыли самые первые, Антон
— Мне нужно тебе кое-что показать, ты поешь, и приходи на капитанский мостик.
— Слушаюсь командир. — Ответила я.
На что он махнул рукой, мол, мы все тут одну кашу едим и пошел. Мы с Вилом отправились в столовую, в коридоре, я осторожно прижала его к себе и тихо прошептала на ухо:
— Прекрати себя поедать, это ни к чему хорошему не приведет, хочешь заработать сердечное заболевание, и уехать лечится на планету, так может лучше сейчас подать в отставку и начать новую мирную жизнь. Ты подумай, может лучше сменить обстановку, там другие проблемы, заботы, закрутишься и забудешь.
— А как же ты? — Прошептал он.
— А меня никто в отставку не отправит, я умру на работе, да и не к кому мне ехать, нет у меня ни родителей, ни даже знакомых, только создатели, но к ним я не вернусь, да и они про меня забыли, я для них отработанный материал.
— Как же так?
— Вил, я это всегда знала, меня создали, чтобы воевать, а мирная жизнь ещё не скоро наступит, если наступит вообще.
— Я знаю, но думать об этом не хочу. — Прошептал он.
— А ты подумай, о себе в первую очередь, обо мне можешь подумать, но я сама не могу распоряжаться своей судьбой, не для этого меня создали.
А потом я долго и страстно целовала его, мне так захотелось, и опять я подумала, что делаю это по собственному желанию, хочу хорошего человека успокоить, странно это? Мои создатели всячески пытались истребить это во мне, никаких желаний, только четкое выполнение приказов.
Когда мы поели и выпили кофе, Вил уже не был так напряжен, он искренне улыбался, рассказывал, как бы хотел провести дни после рейда, значит, помог мой метод.
На капитанском мостике меня ждали Антон и молот, они просматривали на мониторе какие-то диаграммы и таблицы. Как только я зашла, Антон закрыл люк, включил глушилки и уступив мне кресло пилота начал быстро говорить:
— Этот файл аналитики главного штаба разведки прислали для тебя, ты извини, но мне пришлось доложить, что ты знаешь о боях. Они сейчас усиленно ищут место, где будут проводиться эти бои и поэтому разослали данные во все отряды.
— Не извиняйся командир, ты поступил по уставу. Что же касается места проведения боев, то аналитики уже знают его или предполагают с большой долей вероятности, но видимо хотят себя проверить.
— Я тоже так думаю, мы уйдем, а ты просмотри все данные, у тебя есть шесть часов, а потом корабль ложиться на обратный курс.
— У меня просьба командир, проследи, чтобы Вила не втянули в очередную драку.
— Переживаешь за напарника? — Удивился Антон.
— Переживаю, мы прекрасно с ним работаем, и я не хочу, чтобы он попал в больничный блок из-за амбиций и зависти брутальных самцов.
— Про зависть я с ними поговорю прямо сейчас, так, что им не до Вила будет, но ты бдительности не теряй десантники народ изобретательный могут и на станции подлянку устроить.
— Я не боюсь их, а вот за Вила переживаю, он никак не может понять, почему его товарищи изменили свое отношение к нему, все же хорошо было.