Я, дракон (сборник)
Шрифт:
— Может, вам лучше в королевский сыск обратиться? Вы им — чистосердечное признание, они вам за это — в газете напишут, что поймана, дескать, связная. Патрулем в лесу. Я читал, так делают. Называется «с крючка снять».
Незадачливая «связная» с ненавистью глянула на него и, резко развернувшись, засеменила вдоль по улице. Сэмми почувствовал, что не в состоянии даже разозлиться.
Подняв Буля в небо, он сделал круг над городом. Тетка, видневшаяся среди редких разноцветных веснушек-прохожих черной крапиной
Сэмми решил, что его миссия на этом окончена. Ему захотелось поскорей забыть свою бывшую пассажирку. Все это грязное дело казалось омерзительнее даже его собственной трагедии. И сама трагедия выглядела обыденным бытовым происшествием на фоне переплета, в который попала противная, но несчастная женщина.
Что ж, вот у других бывает в жизни гораздо хуже, пытался утешить себя он.
Трудно сказать, действительно ли стало легче, или он просто несколько притерпелся к мысли о потерянном счастье. Он застыл на сиденье — боялся как-нибудь неловко двинуться, чтобы не всколыхнуть непрочную корку, образовавшуюся на поверхности его чувств.
И даже Буль летел будто иначе, чем всегда. Сэмми казалось, что тот взмахивает крыльями не просто так, а с особой печальной размеренностью.
А вот и его дом. На самой окраине Трисполя, у подножия гор, возле причудливых скалистых отрогов.
Уютный белый домик с голубыми ставнями, цветастыми занавесками.
Сэмми был сам себе противен, но решился вернуться тайком. В свой дом. Как воришка.
Рулоны Джейсону не понес, чтобы не светиться.
Буля спрятал поблизости в горах и сам прокрался из-за скалы.
До девяти оставалось еще три часа.
Элли работала в саду, играла с детьми.
Искупала младших во дворе в нагретом солнцем корытце, игравшем роль ванны.
Увела в дом — стемнело, засветились окна.
Покормила ужином.
Уложила спать.
Переоделась, прошла на кухню, налила себе чаю и села с лампой у окна читать книгу. В так знакомой Сэмми ночной рубашке, голубой, с вышитыми большими васильками. Рубашка старая и любимая, несколько васильков нашиты поверх мест, протертых до дыр.
Сэмми любил пальцем поддевать выпуклые лепестки. Неужели она собирается изменить ему в его любимой рубашке?
Стоп.
Об изменах Сэмми никогда не думал, но книги он, хоть изредка, да читал. Женщины, ожидающие любовника, должны нарядиться в лучшее, что у них есть, накраситься, причесаться.
Элли же умылась на ночь и преспокойно трескала плюшки, напялив на себя хоть и уютную, но самую поношенную рубаху. При том, что у нее целый комод роскошного белья. Она на каждой ярмарке покупает себе по две-три вещицы.
Сэмми чувствовал себя неловко. И подглядывать за собственной
Как раз вовремя на улицу запросился старый пес, Снуппи. Он прицокал на кухню и заскулил. И под столом — Сэмми знал — положил голову на колени хозяйке. Элли улыбнулась, накинула на плечи домашнюю шаль и вышла на задний дворик. Все равно ее, кроме скал, никто не увидит.
Сэмми сделал шаг вперед и окликнул ее.
Элли вздрогнула, но, узнав родной силуэт, завизжала от радости и бросилась ему на шею.
— А почему ты вернулся? Ой, как хорошо-то…
На улице было прохладно, и Сэмми обхватил жену, накрывая ее своей летной курткой.
Ему тоже было очень хорошо. И не хотелось ничего портить. Но он не мог не спросить. Он должен был спросить, хотя бы для того, чтобы развеять недоразумение.
— Не знаешь, что это такое? — спросил он, доставая из кармана позолоченного амура.
— Ах, вот куда он улетел, негодник! — Элли всплеснула руками и схватила голема. — Я прибиралась в чулане, хотела смахнуть с него пыль, а он улетел…
— Но откуда у тебя эта, — Сэмми проглотил слово «дрянь» и выдавил нейтральное, — э-э-э… безделица?
— О… Эта штука у меня давно. Моя самая страшная тайна, которую я прятала от тебя почти двенадцать лет…
Элли улыбнулась и погладила голема по курчавой голове.
— Помнишь, у нас почти не было денег, и мы были рады поужинать картофелиной с дикой луковицей?
— Такое не забывается…
— А помнишь, у нас появилось много чего вкусного, и я сказала, что это от мамы?
Сэмми кивнул в полутьме.
— А на самом деле было так. Однажды я гуляла между скалами, любуясь драконами, мечтая о нашем собственном. Собирала ягоды. Пела любимую песенку про пастуха и сокровища. Помнишь ее?
— Помню. Как раз вчера весь день в голове вертелась.
— И нечаянно наткнулась… На тот слиток из песни… Помнишь? Пастух не мог унести все сокровища и бросил слиток золота прямо в центр отары. Я иногда пыталась представить, какого размера бывают самородки, думала, с кулак, но этот — всего лишь с крупную фасолину.
— «И прекрасная девица много золота нашла, гору платьев-сарафанов в хату маме принесла?»
— Ну да. Но я была уже не девица, я была замужняя женщина, поэтому почти на все деньги накупила съестного и парочку полезных вещей для хозяйства. А на оставшиеся не удержалась… Увидела в продаже амурчика для передачи сообщений. Пришлось отдать все до последней монетки, и как раз хватило. Но он стоял такой сияющий, такой красивый… и был так похож на наших будущих малышей…
Сэмми поперхнулся. Мерзкий пузан не имел ничего общего с их мальчиками-крепышами, но у молодых девушек в головах, известное дело, просто каша…