Я - другой!

Деев Денис

Левая кисть инженера раскрылась, трансформируясь в мультитул с множеством сверкающих инструментов, среди которых Гвоздь заметил бритвенно-острый скальпель.

– Ты чего удумал? – отстраняясь от Ромы, поинтересовался Гвоздь, – и вообще у тебя же правая клешня механическая была?

– На правой у меня ремонтно-настроечный комплекс. А на левой – хирургический.

– Лихо ты решил перепрофилироваться – из механиков в медики.

– Это продолжение моей специализации. Вот, к примеру, ранят в ближайшем бою Лисовского…

– Черную немощь тебе

на язык! – откликнулся, задремавший было рыжий. – Так я смогу ему не только модули починить, но еще и здоровье поправить. Давай я тебе пару скоб поставлю.

– Ты уже кого-нибудь лечил? – Гвоздев отнесся к этой затее с подозрением.

– Нет. Но это просто…

– Вот именно с этой фразы у девяноста девяти пациентов больниц начинается путешествие в морг, – Гвоздь приготовился до конца полета отбиваться от новоиспеченного медика. Но судьба решила над ним смиловаться.

– Обалдеть! – выпучил глаза Рома, глядя на лоб Гвоздева, – Ласка – глянь!

– Ага, – отозвалась она, – я сейчас на секунду отвлекусь, и мы в дерево впишемся.

Девушка вела самолет прямо над верхушками деревьев, чтобы поменьше отсвечивать на радарах, ведь Арбитры наверняка разыскивали пропавший борт.

– Лис! Тогда ты посмотри, это невероятно! – продолжил голосить инженер.

Ответом ему был мерный храп, командир Платиновых Черепов умел использовать редкие моменты безделья для отдыха.

На глазах Ромы действительно происходило чудо. Кровь свернулась на глазах, края раны сошлись, на ее месте образовался тонкий розовый шрам. Рома достал из спинки кресла влажную салфетку и стер запекшуюся кровь.

– Как будто неделя прошла. Или даже месяц, – потрясенно выговорил медик-инженер.

– И чего ты удивляешься? Ты же мне сам картридж устанавливал. Кстати, где у нас таблетки питательные сложены?

– Там, – махнул рукой Рома, – в конце салона. Ящик целый взяли. Но чувствую что и этого маловато будет.

Уровень мастерства Ласки и вправду сильно вырос – она умудрилась посадить самолет в овраг, да так, что с каждой стороны от крыльев до стен овражка оставалось не более метра. Летательный аппарат они слегка замаскировали, привалив сверху ветками. Как заверяла Ласка, до Омска оставалось не более двух километров, которые Гвоздь со спутниками и преодолел без всяких приключений.

Издали пригород Омска был похож на лоскутное одеяло. Причину этой броской цветастости Гвоздь выяснил, когда они подошли ближе. Невысокие, косые-кривые бараки и сараи, были слеплены буквально из мусора – железных и пластиковых листов, кусков фанеры и дерева. Окна у этих «памятников» мусорного зодчества были либо затянуты мутной пленкой, либо вообще забиты наглухо. Проходя по кривой улочке, утопая по щиколотку в мелкой пыли, Гвоздев увидел и обитателей трущоб. Таких же потрепанных и помятых жизнью, одетых в рванье и провожающих небольшой отряд бездумно-голодными взглядами.

– Ну и дыра, – шепнул Гвоздев Ласке, – Арбитры для своего представительства поприличней места, что ли найти не могли?

– Тут не все такое. Дальше сам увидишь.

В

этот момент к замыкающему шествие Лисовскому подковылял один из местных аборигенов и, ухватив его за плечо, прогнусавил:

– Подайте пару бонов жертве бесчеловечных опытов.

В подтверждение своих слов он подсунул под нос рыжему вторую руку, которая заканчивалась культей. Лисовский в одно движение вскинул винтовку и направил ее прямо в лицо попрошайке. Винтовка низко загудела, набирая заряд.

– У самих, стало быть, нету? Понятно, – нищий заковылял обратно к бараку и больше никто не побеспокоил Гвоздя и его команду просьбами о материальной помощи.

Как и обещал Рома, ближе к центру города пейзаж сильно изменялся. Пустырь метров в сто отделял уродливые сарайчики и красновато-коричневую стену высотой в три-четыре человеческих роста. Гвоздев не видел блоков или швов, у него создавалось впечатление, что вся эта громадина была отлита единым куском. Единственный проем в стене закрывали мощные ворота, возле которых стояло небольшое белое здание с вывеской «Таможня».

– Оружие отберут? – спросил больше из чистого интереса Гвоздев, когда Ласка повела их группу к этому зданию. Гвоздю сильно переживать было не о чем – его тело само по себе было оружием.

– Черт с ним с оружием, самих бы пустили, – «обрадовал» его Рома.

Выведать побольше Гвоздев не успел, мягко зашуршав, перед Лаской открылась дверь таможни. Интерьер внутри, надо сказать, был минималистическим. Ослепительно белые стены переходили в такой же белый потолок. За небольшой стойкой восседала девушка, при взгляде на которую в голове Гвоздя рождалось только одно слово – Ангел. Длинные платиновые волосы, ниспадающие куда-то гораздо ниже лопаток, стройная фигурка, выгодно подчеркнутая приталенной офисной блузкой. И огромные изумрудные глаза, в которых отражалась весь офис таможни. Девушку слегка портил пучок проводов, торчавший из разъема на виске.

– Добрый день! – голос таможенницы залился серебряными колокольчиками, – чем я могу вам помочь.

«Всем!» – чуть на рефлексе не ответил Гвоздь, но Лисовский его опередил:

– Добрый. Мы представители владетеля Шершня. Нам надо получить гостевую визу на два… нет – три дня.

– Одну секунду, – улыбнувшись, ответила девушка, слегка наклонив голову. В ее глазах забегали цветные зайчики.

– Я сожалею, но представителям Шершня доступ в город временно запрещен, – ровно через обещанную секунду ответила она.

– Причина? – поинтересовался удивленный Лис.

– Карантин. У нас есть сведения о вспыхнувшей эпидемии.

– Какой карантин? Какая эпидемия?! К нам просто испорченная муть пришла!

– Простите, решение о карантине принимаю не я. Но как только его снимут, мы будем рады вас поприветствовать в Омске – лучшем месте для жизни! – девушка снова ослепительно улыбнулась.

– Погодите, это он представитель владетеля, – Гвоздь протиснулся вперед и без зазрения совести отрекся от Лисовского, – а я в город поторговать пришел.