Я, два вампира и дракон
Шрифт:
Константин вел все дальше и дальше по укромным узким улочкам вдаль от Гранд-канала – сердца и главной артерии города, где находились все самые красивые венецианские дворцы. Я понимала, что нам нужно торопиться, но не выдержала и остановилась, когда едва не столкнулась с висящим на уровне моей головы мусорным мешком.
– Это еще что такое? – сорвалось с языка.
– Мусорка, – спокойно объяснил вампир. – Это водный город, в нем слишком мало места для мусорных контейнеров. Утром пакет заберут и отвезут на катере на свалку.
Я склонила голову набок,
– Костя, мы в Венеции! Мы можем сделать хоть небольшой крючочек? Я впервые в самом романтичном городе мира – и не увижу ничего, кроме мусорных мешков?!
Костя подошел ближе и навис надо мной, глядя с высоты своего роста.
– Во-первых, не верь тому, что пишут в путеводителях. Этот город далек от романтики: он мокрый, неудобный для передвижения, страшно дорогой и воняет половину года. Во-вторых, если мы попадем к Козимо, ты увидишь Венецию такой, какой ее знают единицы: магической. В-третьих…
– Давай хотя бы купим мороженое, – жалобно сказала я. – Пожа-алуйста.
Вампир снова вздохнул и – к моему огромному изумлению – взял меня за руку.
– Ладно. Одно мороженое – и пойдем к Козимо. Только больше ни шагу в сторону.
Я отчаянно закивала, крепко сжав его привычно прохладную ладонь.
Мы стояли возле какой-то старинной церкви, загороженной от нас кирпичным забором так, что виднелась только верхушка колокольни. Чтобы найти открытый в такое время магазинчик с мороженым, пришлось миновать пару переулков и пройтись под веревкой с сушащимся на ветру полосатым нарядом гондольера. Владелец небольшого заведения под вывеской «Траттория» уже закрывался и страшно нам обрадовался, почти без передыха выдавая разнообразные «перфеттаменте» и «белиссимо». Уже через пару минут мне протягивали огромное мороженое, щедро посыпанное шоколадной стружкой и политое сиропом.
Стоило мне полезть за кошельком, Костя, переводивший продавцу мои пожелания насчет покупки, оттеснил меня в сторону и заплатил сам. Я растерянно посмотрела на то, как он прячет кредитную карту и передает мне рожок.
– Но…
– Не спорь, донна. Дай мне тебя угостить, раз уж я мешаю тебе прогуляться по знаменитому городу, куда ты приехала первый раз в жизни.
– Спасибо… А ты разве не будешь? Даже не попробуешь?
Он сдержанно улыбнулся:
– Вампирский желудок отторгает человеческую еду.
– Тогда точно должна была заплатить я.
– Катерина. – Костя наклонился так, что я, лишь слегка шевельнувшись, могла коснуться его лица. Странно, но меня это отчего-то так смутило, что я застыла, будто меня приморозили к полу. – Ты не вампир, поэтому вряд ли поймешь, каково это, когда за эмоциями живых людей наблюдать приятнее, чем делать что-то самому. Последние десять лет я жил в компании такого же вампира, зануды-дракона и брюзжащего старика. Давай будем считать, что я заплатил за то, чтобы посмотреть, как молодая и красивая девушка наслаждается жизнью.
– В таком изложении это отдает вуайеризмом. Но ты знаешь… – Я с удовольствием откусила верхушку мороженого. – Я готова тебя
Костя рассмеялся:
– Идем. Порадуешь меня по дороге к Козимо. А потом, когда избавимся от колесничих, я тебя свожу сюда еще раз, покажу и Сан-Марко, и Дворец дожей, и где прятались вампиры Медичи, когда их изгнали из Флоренции, и все что хочешь. Согласна?
– Медичи были вампирами?!
– А ты всерьез думала, что такого могущества можно добиться немагическим путем?
Я расплылась в улыбке и на сей раз сама взяла его за руку.
– Договорились. Потом ты покажешь мне все.
Дальнейший путь прошел повеселее. Костя продолжал торопиться, пусть и подстраиваясь под мой более мелкий шаг, но я уже и сама старалась не задерживаться. Обещание, что мы сюда съездим еще раз вместе, вселило в сердце новую надежду.
Правда, чем ближе мы подходили к кварталу, где находилась лавка торговца душами, тем больше я волновалась. Мне нужно было достоверно изобразить ведьму и убедить опытного колдуна в том, что я занимаюсь ремеслом, о котором в реальности не знаю почти ничего. Да и сам Козимо был фигурой неоднозначной.
Этот человек год прожил в Кастелло-делла-Серените, пока не разругался с прадедом по весьма своеобразной, зато подходящей высшим причине. Души – все дело было в них.
Кодекс чести высших, которые объединялись в общины вроде Серениты, запрещал вредить другим высшим. Это означало не только то, что нельзя убивать или ранить соседей. Законопослушные высшие не могли в ритуалах, эликсирах и амулетах использовать части сверхъестественных существ: крылья пикси, печень оборотня и так далее, если только какой-нибудь дракон сам не пожертвует свою чешую на благое или не очень благое дело.
Козимо решил, что это правило не относится к тому, кто уже умер. Когда в Серените мирно почил от старости итальянец-колдун, родившийся в деревне и проживший в ней всю жизнь, торговец забрал его душу и продал одному из ковенов. Прадеда вместе с советом это ожидаемо взбесило: мало того что их старому другу не дали отдохнуть после смерти, так еще его используют неизвестно для чего в каком-то сомнительном ритуале! После по-итальянски жаркого скандала Козимо выставили за дверь. Тот в отместку наслал на деревню парочку проклятий. Отношений это, естественно, не улучшило, и с тех пор между колдуном и Серенитой тлела холодная война.
Это не помешало Козимо «в обход» обращаться к Косте, когда требовалось составить особо заковыристые договоры с нечистой силой. Поэтому вампир и вспомнил о нем, когда зашел разговор о сильных колдунах, а теперь сопровождал меня по дороге к торговцу душами. Причина крылась не только в соображениях безопасности: Костя был одним из немногих, кого Козимо подпустил бы к себе.
Немного не доходя до лавки торговца душами, Костя меня ненадолго оставил и растворился в темноте. Он отсутствовал несколько минут, а затем так же беззвучно, как исчез, появился прямо у моего правого плеча, заставив вздрогнуть.