Я еще граф. Книга #8
Шрифт:
Видимо, после того, как она отшлепала Фанерова, у нее открылись доминантные наклонности. Да-да, у этой скромной и немного забитой девушки. В тихом омуте, как говорится…
Я даже спросил ее, как так получилось, что они со Светой поменялись ролями? Виолетта только пожала плечами, мол, у Евгения все равно глаза были завязаны.
Когда же мы начали играть, никто даже не подумал выбрать правду. Только действие, и ничего кроме действия!
Каким-то чудом мы умудрились затащить рояль из квартиры Фанерова на крышу, и сам «маэстро» принялся играть довольно милую,
Где-то между мелодиями я посоветовал охранникам спрятаться в сейфе и вручил им детальку Болванчика.
Тут подъехала машина, которую вызывала Маша. Мы с ней спустились и подошли к окну автомобиля.
— А где старый водитель?!
Только сейчас до меня дошло, что мужчину за «баранкой» я видел впервые в жизни.
Когда он припарковался у подъезда, Маша отправила новенького в гостиницу, и это распоряжение спасло ему жизнь. Чересчур разыгравшийся Фанеров так отчаянно закончил свое выступление, что откинул рояль в сторону, и он улетел с крыши.
Главной жертвой оказался автомобиль Кутузовых стоимостью в какую-то астрономическую сумму. Впрочем, и рояль Фанеровых стоил не меньше.
Когда же Маша увидела, что ее машина разбита вдребезги, она устроила Фанерову выволочку. Видимо, тот принял ее вспышку слишком близко к сердцу и убыл домой в слезах, бормоча, что он сам себя накажет.
Как он там себя заковал обратно, осталось загадкой. Я предпочел, чтобы над ней поломали голову потомки.
Асая Рей вспомнил кодекс «Бусидо» и решил, что настоящий самурай должен всегда быть чистым и спать в самых суровых условиях. Поэтому он принялся делать два дела одновременно: вырвал ванну, отставил ее к стене и улегся прямо в ней, наполнив ее до краев. Из воды торчала только тоненькая бамбуковая палочка. Что происходило в это время у него в голове, неизвестно, но он изрядно попотел, оборудуя себе спальное место… Я пожалел японца и на прощание вытащил пробку.
Когда последняя бутылка полетела в мусорку, ребята разбрелись по комнатам.
Тут и подарок Маши подъехал в виде ролевых игр. Даже жаль, что я этого не запомнил…
В итоге, все встало на свои места.
А вот уборка… Даже жаль тех бедолаг, которым придется разбирать этот бардак. И скорее всего, это будем мы с Машей.
Выпив пару чашек кофе и окончательно взбодрившись, я начал предполагать, что нужно от меня Звездочету. Ах, пусть немного подождет.
Расплатившись, я пошел обратно к Маше. Еще следовало всех разбудить.
Удачно, что проснулись только Дима со Светой и Машей. У всех троих лица зеленее некуда. Ну да, похмелье штука тяжелая.
Но вот что удивительно — обычные народные средства вполне помогали справиться и с этой метеоритной пакостью. Рассол, чутка магии и еще пара таблеток активированного угля, и их глаза мигом прояснились.
Уставшая Маша вызвала целых три бригады клининга. Вот только уборщицы приехали не одни.
— Госпожа Кутузова, не расскажите ли, откуда у вас под окнами угнанная машина жандармов?! — поинтересовался представитель императорской канцелярии,
— Не имею ни малейшего понятия, — невозмутимо пожала плечами Маша, встречая в дверях непрошеных гостей. — Как вы можете видеть, моя машина тоже пострадала!
— Да, но у нас есть подозрения, что…
— Вы обвиняете представительницу рода Кутузовых в угоне?! — удивилась Света, появившись рядом. — Тогда где ваши доказательства?
— Госпожа Нахимова, — кивнул представитель канцелярии. — Два офицера общались с предполагаемыми угонщиками…
— И кто это был? — продолжила Маша.
— Говорят, что незадолго до инцидента рядом находился младший сын Есениных… — как-то неуверенно проговорил чиновник. — Могу я с ним побеседовать?
— Антон! — крикнула Света, и в коридор вышел сильно помятый Есенин-младший.
Жандармы заерзали на месте и начали тыкать в него пальцами. На что оба получили испепеляющий взгляд от Антона.
Пока Есенина допрашивали представители закона, мы будили остальных. Клининг уже приступил к уборке, а мы собрались на кухне и заварили кофе.
Никто ничего не говорил, только изредка просили передать сахар. Всем было страшно стыдно.
В конечном счете, мы решили, что необходимо возместить весь ущерб. Мы разделили обязанности и области ответственности. Кому-то пришлось заплатить за фонарные столбы, кому-то за ремонт дома, а кое-кто — как Виолетта — отделался простым нагоняем.
Вернувшийся Антон тут же плюхнулся на стул, и ему мигом сунули крепкий кофе. Оказалось, что представитель канцелярии был какой-то шишкой. Так уж вышло, что все дела, где замешана семья Есениных, не решаются рядовыми работниками. Однако все разрешилось благополучно. Позвонили отцу, и тот заверил, что сурово накажет сына, возместит ущерб и лично поможет жандармерии всем, чем сможет. Но они почти сразу отвергли такое щедрое предложение. Есенин-старший удивился, но не стал спорить.
Ага-ага. Наверное, смекнули, что щедрый граф может сунуть нос в их дела слишком глубоко и вскрыть парочку сомнительных делишек.
— А отец тебя и правда накажет? — спросила Виолетта, наклонившись к Антону.
После ночной вечеринки они разом сдружились.
— Нет, — улыбнулся Антон. — Он же сам дал мне напиток… Значит, предполагал последствия, — он посмотрел на Машу со Светой. — А ваши отцы вам не рассказывали, как они недавно отмечали встречу? Тогда еще Петр Борисович приехал.
Девушки удивленно переглянулись и дружно замотали головами.
— Спросите на досуге! В общем, все улажено. Не переживайте.
Потихоньку все начали собираться. Еще были дела. Учебу никто не отменял.
— Ну как вы там? — разом спросил я своих питомцев, у которых тоже выдалось крайне болезненное утро. У всех, исключая угольков, которые буквально пели от счастья.
Лора мне ответила, что к обеду все очухаются, и можно снова вершить великие дела. Хотя я бы сегодня отлежался. Голова еще гудела.