Я есть игра! #2 Мое имя Лациф

Wisinkala

– Прощай сынок.

Четыре выстрела прозвучали в тишине темной ночи. Убитых нашла утром хозяйка дома. Трое мужчин и женщина, лежали на полу с шлемами УВВИ на голове, что были пробиты пулями мелкого калибра.

Лациф носился по комнате в ожидании перемещения Арчера и остальных, но никого не было. Он то и дело смотрел в карту, кидал сообщения в чат, спрашивал у Алекса не звал ли его кто-то, не просился ли в замок, но все было тихо. Чувство отчаяния и беспомощности, что он уже успел позабыть, вернулись с новой силой и теперь давили на спину, крепко прижимая к земле.

“ Все информационные каналы уже открыты,

прошло больше десяти часов. Где они?!” Он ярился все сильнее, не желая признавать очевидного. Снова открыл чат, но ни одного нового сообщения не пришло, никто не просит открыть новую тему. Все глухо, как в бутылке. Наконец замер посреди комнаты и посмотрел в экран. Поисковики зашуршали, разыскивая необходимую информацию, и, найдя сходства с введенными в поисковую строку фамилиями, в газете “Новости дня” открылась статья в рубрике некрологов.

Сердце, кажется, остановилось. Лацифа шатнуло. Белоснежная шерсть стала медленно расползаться по телу, лицо вытягивалось, обращаясь в узкую волчью морду. Страх и ужас охватили гомокула, он не мог поверить, он не хотел верить в подобное. Кровь закипала в венах, тело словно полностью наполнилось картизолом, его становилось все больше и больше, паника нарастала и, не сдержавшись в границах скелета, вырвалась наружу вместе с диким ревом короля. Посреди спальни, тяжело дыша, стоял белоснежный огромный волк, подгребая под себя мраморные полы, вонзая в них свои изогнутые когти.

– РРР!-раздался его задыхающийся рык и в спальне все пошло под тяжелую волчью лапу. Кровать, стол и прочие вещи полетели прочь. Зверь носился, яростно рыча и круша спальные апартаменты.

“Он не хотел их смерти, он не хотел, чтобы вышло так! Он хотел, чтобы все были живы! Чтобы смертей больше не было!”

 Волк трепал куски мебели, перемалывая их в пыль, и шаркал собственным телом об остатки не слишком широких стен. В ход пошла всякая мелочь, он хватал зубами разбросанные вещи и клацал пастью так, чтобы они хрустели и ломались навек, хоть как-то высвобождая свое бешенство. Лациф потерял контроль и полностью отдался на растерзание волчьей душе.

“Слишком много смертей, слишком много смертей на его плечах...”

А обитатели замка в ужасе замерли, наблюдая как лютует их король.

Эрику посыпались сообщения о произошедшем в замке и он, сонно глядя в чат, пытался прочесть и даже понять присланный текст.

– Бесится?
– выдохнул он, устало поглядев на малыша, что, уже проснувшись, агукал в кроватке.-Чего это ты глава?

Еще немного полежав, наконец-то заставил себя подняться. Перекусил сам и накормил сына молоком, что оставила Вероника. Она снова офлайн.

– Ладно, пойдем навестим нашего короля-нарядил он Тума в новый костюмчик из плюша и перенесся в замок с младенцем на руках.

Лациф был в гостиной один. Люди попросту боялись к нему сейчас подходить. Пусть он уже и переоблачился в человека, но глаза до сих пор продолжали полыхать огнем. Король уже несколько часов сидел на диване, раскинув руки по спинке и смотря в одну точку.

Алекс занимался восстановлением исчезнувшего куска замка, в котором была спальня короля, Натиэлль, Элтзабетт и Мариэнна наводили там порядок. После очередной вставшей на место стены, Сашка нашла на полу карты, одежду, посуду и корону один паз из-под камня которой был пуст.

– О нет!

Лора, Хоске, дети, абсолютно все

сейчас ползали по комнате и улице, в поисках рубина, но его нигде не было. У Натиэлль мурашки по телу побежали от мысли, что об этом придется рассказать Лацифу. Сейчас не лучшее время для плохих вестей. Что-то взбесило его и теперь обитатели замка не то, что говорить с ним, просто в одной локации с ним находиться боялись. Он пугал одним своим видом.

– Любимый-наконец решилась она и войдя в гостиную присела рядом.

– Мм?

– Что слу.....

Но его испепеляющий плотоядный взгляд заставил ее замолчать.

– Послушай-тихо выдохнула она, -корона. Там не хватает одного камня, мы все обыскались, но не нашли.

– И черт с ним-он даже не дернулся, продолжая смотреть в никуда.

– Л-ладно-Сашка медленно поднялась.

“Что же произошло? Он даже Фила к себе не подпускает.”

 Она уже хотела уйти, как вспыхнула арка портала и из нее вышел Верммут с ребенком на руках. Натиэлль изумленно застыла, а Лациф предупреждающе глянул на него и отвернулся. Эльф сглотнул подкативший к горлу ком.

Сашка не смогла сдержаться и подошла к парню, бережно отодвинула край одеялка и посмотрела на малыша:

– Это твой?

Тот кивнул:

– Мой.

– И кто?

– Сын! Его зовут Беатум, или просто Тум!

У жрицы слезы на глаза навернулись, она попросила подержать ребенка, и, взяв его на руки, счастливо зашептала ему какой же он прекрасный малыш. Лациф отрешенно покосился на свою жену и вздохнул.

– Ты не могла бы присмотреть пока за Тумом?-тихо обратился Верммут к Натиэлль, уже осознавая, что разговор с королем предстоит нелегкий.

– Конечно-торопливо направилась она из гостиной.

Эльф набрал в легкие побольше воздуха и сел рядом с главой.

– Что бы там не случилось, я хочу знать отчего ты так взбесился.

– Твой отец умер Эрик. И это я виноват в его смерти. Ну? Как тебе?
– мороз прошелся по коже от злости в его голосе.

Эльф замер, взгляд его остекленел.

– Чего?

– Я боялся, что сервера отключат и все мы тут помрем, поэтому попросил твоего отца и мужика из корпорации помочь, а с ними и Седого... и Лану...Их нашли мертвыми в доме Алекса, с пулей в голове. А знаешь, что самое смешное?
– ледяные интонации сквозили в бесцветном голосе короля.
– Это чертова фраза в некрологе: “... их кремируют за отсутствием желающих похоронить!”Вот как вышло. Они должны были стать бессмертными, а теперь их даже некому похоронить....

Повисла гнетущая тишина. Эрик молчал.

– Я их убил -снова заговорил Лациф.-Их аватары в замке. Хотя бы им я устрою достойное прощание.-он поднялся.-Они ради наших жизней свои отдали. Мы все перед ними в неоплатном долгу. Весь Цивитас теперь их вечный должник.

И король исчез в фиолетовом сиянии, оставив эльфа в одиночестве. А тот так и не смог рта открыть. Он расстегнул застежку воротника, потому что ему казалось будто она душит его. На негнущихся ногах подавленный и совершенно опустошенный пошел на второй этаж. Эрик медленно шагал по ступеням, а воображение рисовало яркую ужасающую картину смерти отца. На сердце было пусто, ветер гулял в голове и только лицо папы никак не покидало сознание. Он распахнул дверь спальни, в которой Натиэлль игралась с малышом и голосом, лишенным всяких чувств, прошептал: