Я есть То
Шрифт:
В: В чём цель боли и наслаждения?
М: Они существуют сами по себе или только в уме?
В: Тем не менее, они существуют. Отвлечёмся от ума.
М: Боль и удовольствия — это просто симптомы, результаты ошибочного знания и ложных чувств. Результат не может иметь собственную цель.
В: В божественной экономике всё должно иметь какую-то цель.
М: Что вы знаете о Боге, что можете так уверенно о нём говорить? Что для вас Бог? Звук, слово на бумаге, понятие в уме?
В: Его
М: И страдаете, и умираете. Вы довольны?
В: Возможно, я сам виноват в том, что страдаю и умираю. Я был создан для вечной жизни.
М: Почему вечность для вас всегда в будущем, а не в прошлом? Что имеет начало, должно иметь и конец. Бесконечно только безначальное.
В: Бог может быть просто концепцией, действующей теорией. Но тем не менее очень полезной концепцией!
М: Для этого она должна быть свободна от внутренних противоречий, чего не наблюдается. Почему бы не поработать над теорией, в которой вы являетесь своим собственным творением и творцом? По крайней мере, тогда не будет внешнего Бога, с которым надо бороться.
В: Мир так сложен и богат — как я мог создать его?
М: Вы достаточно знаете себя, чтобы говорить, что вы можете и чего не можете? Вы не знаете своих возможностей. Вы никогда их не исследовали. Начните с себя.
В: Все верят в Бога.
М: Для меня вы являетесь своим собственным Богом. Но если вы не согласны, будьте упорны до конца. Если Бог есть, тогда всё является его творением и создано во благо. Принимайте всё происходящее с радостью и благодарностью в сердце. Любите все существа. Это тоже приведёт вас к вашему Я.
40
Реально только Я
Махарадж: Мир — это шоу, блестящее и пустое. Он есть, и его нет. Он есть, пока я хочу его видеть и принимать в нём участие. Когда мне становится всё равно, он растворяется. У него нет причин, он не служит никаким целям. Он просто происходит, когда мы рассеянны. Он кажется именно таким, каким мы его видим, но в нём нет глубины, нет смысла. Реален только наблюдающий его — Я, или Атма. Для Я мир — просто цветное шоу; пока оно длится, Я им наслаждается, когда оно заканчивается, Я о нём забывает. Происходящее на сцене может заставить его содрогаться от ужаса или кататься по полу от смеха, однако Я всё время осознаёт, что это всего лишь шоу. И наслаждается им без желаний и страхов.
Вопрос: Личность, погруженная в мир, живёт насыщенной вкусами жизнью. Она плачет, любит и ненавидит, желает и боится, страдает и наслаждается. А какая жизнь у джняни, не испытывающего ни желаний, ни страхов? Разве он не брошен в одиночестве из-за своего равнодушия?
М: Его состояние не так одиноко. Он вкушает от чистого, вечного, неразбавленного блаженства. Он счастлив и в полной мере осознаёт, что счастье является самой его природой и что ему не нужно ничего делать, не нужно ни к чему стремиться, чтобы его удержать. Оно следует за ним, более реальное, чем тело, более близкое, чем ум. Вам кажется,
В: Как пьеса на сцене?
М: Пьеса была написана, распланирована и отрепетирована. Мир же просто возникает из ничего и возвращается в ничто.
В: Разве создателя нет? Разве мир не появился сначала в сознании Брахмы?
М: Пока вы не в моём состоянии, у вас будут Создатели, Хранители и Разрушители, но когда вы со мной, вы знаете только Я и видите в нём себя.
В: Тем не менее, вы действуете.
М: Когда у вас кружится голова, вы видите, как мир кружится вокруг вас. Вы охвачены идеей средства и конца, работы и цели, поэтому вам кажется, что я действую. На самом деле я только наблюдаю. Всё, что делается, делается на сцене. Радость и печаль, жизнь и смерть — они реальны только для несвободного человека, для меня они нереальны, как само шоу.
Я могу воспринимать мир как вы, но вы верите, что находитесь в нём, а я вижу его как радужную каплю в океане сознания.
В: Мы все стареем. Старость не приносит радости — болячки, слабость и приближающийся конец. Как джняни чувствует себя в старости? Как его внутреннее Я смотрит на его дряхлость?
М: Чем старее джняни, тем больше в нём счастья и покоя. Ведь он направляется домой. Как путешественник, подъезжающий к месту назначения и собирающий свой багаж, он оставляет поезд без сожаления.
В: Но здесь же есть противоречие. Нам говорили, что джняни вне каких-либо изменений. Его счастье не растёт и не уменьшается. Как он может становиться счастливее с возрастом, да ещё и несмотря на физическую слабость и прочее?
М: Никакого противоречия нет. Рулон судьбы подходит к концу — ум счастлив. Туман телесного существования рассеивается — бремя тела становится легче день ото дня.
В: Скажем, джняни болен. Он подхватил грипп, и все его суставы болят и горят. Каково состояние его ума?
М: Все ощущения созерцаются с полным хладнокровием. Они не желаются, но и не отвергаются. Всё такое, какое оно есть, и он смотрит на это с улыбкой нежной непривязанности.
В: Он может быть непривязан к собственным страданиям, но они, тем не менее, остаются.
М: Они остаются, но это не имеет значения. В каком бы состоянии я ни находился, я вижу в нём состояние ума, которое принимается таким, как есть.
В: Боль есть боль. Вы всё равно её чувствуете.
М: Тот, кто воспринимает тело, чувствует всю его боль и удовольствия. Я не являюсь ни телом, ни тем, кто его воспринимает.
В: Допустим, вам двадцать пять лет. Вы только что женились и над вами навис груз домашних обязанностей. Как вы будете себя чувствовать?