Я есть Жрец!
Шрифт:
Разговор шел в срубном доме, который отчего-то называли «баней». Теплое помещение, с лавками, столом, сразу же помывочной. Очень удобно, Мерсии понравилось.
— Как ты допустил это? — Мерсия накинулась на Никея, который стоял у двери в баню.
— Почему ты противишься тому, что Севия будет с Глебом? Он посланник богов и пусть не лучший воин, он парень был в бою и не сбежал, — сказал Никей, но как-то не уверенно, его глаза непроизвольно разглядывали женщину, мало уделяя внимание каким бы то ни было проблемам.
— Я хочу заручиться поддержкой
— Он не слабый воин, но может стать сильнее, — наставник не стал воинов рассказывать про «божественное оружие», которое сражает любого, даже самого сильного воина.
Мерсия изогнулась, как сказали бы в будущем, по-кошачьи, подошла к мужчине, как будто невзначай погладила его по щеке, прильнула к телу Никея.
— Стань рядом со мной, Никей! Я теперь свободная женщина. Ты же этого хотел? — проворковала Мерсия и потерлась щекой о мужественную ладонь Никея.
У воина сперло дыхание, он хотел ее здесь и сейчас. Вот только, Никей не позволял собой манипулировать никому, пусть это была бы и любимая женщина.
— Не разрушай, Мерсия, то, что уже складывается! Глеб нам нужен. Посмотри на поля, которые засеваются с его помощью! А еще уже собран богатый урожай такой еды, что я никогда не пробовал. С ним можно будет не голодать и спокойно воспитывать воинов, а женщинам рожать здоровых детей, которые не станут умирать во младенчестве, — отринув морок, который насылала желанная Мерсия, говорил Никей.
— Да, мама, Глеб нужен всем, а его кровь даст хорошее потомство, — Севия решила поддержать аргументы Никея.
— Я говорила с Нореем, он не против того, чтобы Севия стала женой Корна, который так же согласен взять ее, хоть и порченной. После обряда перевоспитает, покажет, как нужно вести себя жене, — строго говорила Мерсия, отбрасывая любые доводы Никея и Севии.
Во дворе раздался пронзительный, оглушающий, звон.
— Что это? — напряженно спросила Мерсия.
— Не знаю, но догадываюсь, кто это, — отвечал Никей. — Глеб что-то выдумал.
*………….*…………*
[прошу прощения у всех верующих людей. У меня нет и не было цели осквернить ваши чувства, тем более сам прихожанин. Я отношусь к описанному здесь, с точки зрения приучения людей к монотеизму, но через постепенное принижение «силы богов»].
Я подпил. Чуть более половины бутылки водки влил в себя и решил, что нечего раскисать, а нужно показать этим аборигенам, что такое настоящий «белый человек». Никогда не был расистом и начинать не собираюсь, но тут ситуация иная. Меня уже начинают оттирать. А хрен вам!
Это я почти лишен предрассудков, я могу создать новую религию, я привнесу в этот мир технологии… Я! Я! Я! И не собираюсь себя одергивать. Да — Я!
Гончарный круг уже осваивают. Пока не так, чтобы хорошо получается, но одна женщина и один парень, почти без перерыва пробуют и снова пробуют, приобретают навыки. Они уже многим лучше
Осознав свою чуть ли не божественность, я занялся сочинительством. Нет, не рассказик, или стишок я собирался предоставить этому миру, такое, может быть, сильно позже. Я СОЗДАЮ РЕЛИГИЮ. Именно так, заглавными буквами. Но и ломать в корне мировоззрение местных людей не собирался, будучи уверенным, что «через колено» мне будет сложно нести «слово».
Чудо! Мне нужно чудо! Иисус Христос оживлял людей… Кстати, я спас тонувшую девочку, в понимании людей общины, оживил. Накормить двумя хлебами и тремя рыбами большое количество людей? Так кормлю и вся еда, которую с таким удовольствием употребляют аборигены не из их времени. Так что главное, не давать забывать о своих деяниях. Жрец я или как!?
Чудо я придумал еще раньше, когда обследовал дом. Не знаю, к какому празднику готовились бывшие хозяева уже моего дома, но у них были салюты: две коробки недорогих фейерверков, одна большая на девяносто два выстрела и еще какие-то ракеты, петарды. Может они еще и подобным бизнесом промышляли? Хотя, вряд ли, не товарные это объемы.
Фейерверки я припасал для особого случая и сразу и не думал использовать практично. А тут вспомнил и задумался. Это же «Катюша», система «Град», а то и «Солнцепек». И жертв много не должно быть, если только случайно, или же целенаправленно бить по скоплениям людей, тогда могут быть и травмированные. Но какой же психологический эффект! Но это для военных нужд, а для моих, жреческих? И тут можно все красиво обыграть.
Приняв решение, я стал готовиться к вечернему представлению. Моего словарного запаса не хватало для «проповеди», но я старался и подбирал близкие по значению фразы, получалось. Через час у меня были исписаны две страницы в тетрадке. Вначале шел план священнодействия, после уже первая проповедь и «дар от Бога» в виде «заповедей». Такого слова не было, или я не знал, так что пришлось ограничиться «правилами».
Через два часа, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, я направился к висящему металлическому предмету, смутно напоминавшего рельсу, но таковым не являющимся. Эта железяка была очень громкой, проверяли, и находилась она в подвешенном состоянии у наблюдательного пункта.
— Дзын! Дзын! — я бил трубой по железяке и морщился от громкого, звонкого, закладывающего уши, звука.
— Пф! — взлетела над верхушками деревьев ракета и разорвалась множеством огоньков.
— Что? Бежать? Угроза? — испуганно прокричал дежурный на наблюдательной площадке.
— Темно уже, ты не нужен! Беги и скажи людям, что я говорить буду от имени Бога нашего единого! — выдал я заготовку.
И завертелось. Люди бегали, суетились, быстро собираясь у дома. Я ждал, стоял, держа в одной руке магнитофон, в другой икону.