Я - главный герой

Черняков Александр

С возрастом потихоньку до меня начало доходить, что не всё фашистское есть немецкое, и, соответственно, не всё немецкое есть фашистское. Немного успокоившись, я полюбил кучу всего того, что было сделано в Германии. Ну, например, музыку: Си Си Кэтч, Bad Boys Blue, а так же Modern Talking вообще и Дитер Болена в частности. Меня сильно впечатляли машины BMW и тихо радовали магнитофонные кассеты BASF. Чуть позже в нашем детстве появились видеомагнитофоны, а с ними к нам пришёл целый пласт интересного немецкого кинематографа.

Сегодняшняя Германия — это вообще, можно сказать,

самый главный союзник Израиля в Европе. Поддерживает Германия еврейское государство не только на словах, но и на деле. Вот, как пример, Германия строит для Израиля подводные лодки, часть из них отдаёт бесплатно. В сегодняшнем мире у евреев врагов хватает, но немцев уже давно среди них нет.

Но вернёмся в годы моего школьного детства. Моя учительница, Маргарита Петровна, так и не смогла меня убедить в том, что изучение немецкого языка ну никак не может быть лишним. Более того, всегда может случиться в жизни такая ситуация, когда знание любого иностранного языка может пригодиться и даже очень. И как она ни старалась, немецкий язык я не выучил. Знаю, сам виноват, но зато Маргарита Петровна смогла меня научить кое-чему другому.

Помните, в школах была такая повинность, как летняя практика? Это когда ты должен был посреди летних каникул приходить и работать целую неделю на благо школы. Вот и я однажды пришёл, и меня направили мыть пол в спортзале. Чтобы вы только себе представили, там только что побелили потолок, и весь пол был засыпан белой извёсткой, загажен просто насмерть. Так вот, Маргарита Петровна дала мне тряпку, ведро и сказала:

— Тебе задание, вымыть спортзал.

— В одиночку?

— Да.

— Весь?!

— Весь!

— Он же большой!

— Ещё не вечер.

— А швабра есть?

— Руками.

— А-пу-петь…

И остался я наедине с ведром, тряпкой и проблемой вселенского масштаба. Битый час я возюкал грязной тряпкой по грязному полу, но он, зараза, чище не становился. Скорее даже, наоборот, с каждым новым взмахом руки пол всё больше и больше покрывался чудовищными белыми разводами. Я даже возомнил себя Гераклом, но подвиг всё равно не случился, авгиевы конюшни оставались всё такими же неприступными.

Через час заглянула Маргарита Петровна, поняла, что я нифига не сделал, но не заругалась:

— Не хочешь мыть?

— Нет!

— Заставим! Не умеешь?

— Найн!

— Научим, komm zu mir.

Оказывается, воду надо было чаще менять. Но это ещё не самое главное, она научила меня выжимать половую тряпку. Секрет ремесла заключался в том, что изначально тряпку обхватывают двумя руками снизу, и только потом обе руки одновременно скручиваются в противоположенные стороны наверх. Эвоно как!

Я

вот сейчас анализирую эту ситуацию и понимаю, ручной отжим тряпки — это чуть ли не единственный школьный навык, который в будущем мне реально пригодился по жизни. Каждый раз выжимаю половую тряпку, я искренне благодарю Маргариту Петровну, и не за уроки немецкого языка, а именно за бесценный навык мытья полов.

Но всё-таки зря я в школе не учил немецкий. Вот буквально пару дней назад поехал я в Винклер. Это такой небольшой провинциальный городок на самом юге канадских прерий. Населён он в основном менонитами и немцами — выходцами из России, потомками русских немцев Поволжья.

Зашёл в местный магазин Wal-Mart. Магазин огромный, незнакомый, сразу и не поймёшь, где и что там у них лежит. И тут смотрю, прямо мне на радость и навстречу идёт девушка, работница магазина, эдакое красивое длинноногое создание вида «блондинка необыкновенная». Я к ней, и, естественно, на английском:

— Экскьюз ми, а где у вас тут то да сё в магазине?

Понятно, что мой акцент выдавал во мне понаехавшего. Моё блондинко это сразу просекла, и сразу задала вопрос. Но вот какой вопрос? Такой вопрос мог быть задан неканадцу только в Винклере.

— Ду ю спик Джёрман?

Говорю ли я по-немецки? Да в таких обстоятельствах я бы даже на японском заговорил, а на немецком — вообще не вопрос.

— Ja, nat"urlich ich sprechen Deutsch (да, конечно, я говорю по-немецки) — соврал я даже глазом не моргнувши, и продолжил — Ich heisse Sasha und wie heisst du? (меня зовут Саша, а как зовут тебя?)

— Ich heisse Kristen. (Меня зовут Кристен)

— Das ist freut mich. (Очень приятно)

Всё. На этом запасы моего немецкого языка резко иссякли. Повисла неловкая пауза, я должен был что-то говорить в продолжение, но в моём запасе остались только две приличные фразы: «Ich gehen in die Schule» — «Я иду в школу», и вторая фраза — «Ich liebe dich» — «Я тебя люблю». Первая вообще не в тему, а вторая — ну не знаю, как-то прямолинейно, я не решился. Пришлось вернуться на английский язык.

— Вообще-то я из России и говорю по-русски.

— Мои родители тоже из России, и тоже говорят по-русски, но дома мы разговариваем только по-немецки, а русский язык я, к сожалению, не знаю.

Хорошая, светлая, обаятельная девочка. Она мило улыбнулась, помахала ручкой на прощанье, и растворилась между рядами стеллажей универмага. На этом короткая весенняя сказка о любви закончилась. И только Саша ещё какое-то время продолжал стоять и смотреть уходящему солнцу вслед, с горечью думая об учительнице немецкого языка Маргарите Петровне, которая учила-учила его немецкому языку, да так ничему, кроме выкручивания половой тряпки, и не научила. А жаль, вот сейчас как раз могло бы и пригодиться…