Я — Господь Бог
Шрифт:
Приближаясь к городу, он стал обдумывать дальнейшие действия. Никакого конкретного плана расследования у него не было. У него имелось только имя. И снимки. Прежде всего он получит сведения у шерифа, а потом станет действовать по обстоятельствам. Он приехал сюда, следуя интуиции и импровизируя. И намерен продолжать в том же духе.
Глядя на длинную прямую линию дороги, он, сам того не заметив, до отказа утопил педаль газа и ехал так до тех пор, пока разноцветные мигающие огни и резкий
Он остановился у обочины, ожидая неизбежного появления полицейского, и опустил стекло — как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот отдает ему честь.
— Здравствуете, сэр.
— Здравствуйте, офицер.
— Будьте добры, ваши права и техпаспорт.
Рассел протянул ему документы на машину, сертификат аренды и права. Местный страж порядка — коренастый тип с широким носом и рябой кожей — изучил их, но не вернул.
— Откуда приехали, мистер Уэйд?
— Из Нью-Йорка. Я только что приземлился в аэропорту Чилликота.
Кривая ухмылка пояснила Расселу, что он допустил ошибку. Видимо, у копа был такой же склад ума, как у мистера Боллинга.
— Мистер Уэйд, боюсь, у нас проблема.
— В чем дело?
— Вы ехали со скоростью ружейной пули. А судя по вашему дыханию, пуля эта еще и немного навеселе.
— Офицер, я не пьян.
— Это мы скоро узнаем. Достаточно надуть пузырь, как делали в детстве.
Рассел вышел из« мерседеса» и последовал за полицейским в его машину. Сделал то, что его попросили, но, к сожалению, результат оказался не такой же, как в детстве. Виски из личной коллекции Дженсона Уэйда не позволил его дыханию остаться по-детски чистым.
Коп смотрел на него с довольным видом.
— Придется пройти со мной. Пойдете добровольно или надеть наручники? Напомню, что сопротивление аресту — отягчающее обстоятельство.
Рассел слишком хорошо понимал это. На собственном опыте усвоил.
— Наручники не нужны.
Ради спокойствия мистера Боллинга он оставил «мерседес» на парковке и сел в патрульную полицейскую машину. Выходя из нее на Северной Пейнт-стрит, 28, утешился мыслью, что так или иначе он все-таки нашел офис шерифа, который искал.
Шаги в коридоре заставили его подняться и подойти к решетке.
— Рассел Уэйд?
— Это я.
Без особой вежливости полицейский кивнул ему головой с жидкими волосами. Он казался родным братом того типа, что храпел на соседнем топчане.
Возможно, так и было.
— Иди, прибыло подкрепление.
Щелкнул замок, скрипнула решетка, Рассел последовал за ним по коридору и остановился у деревянной двери с табличкой, на которой значилось: «Томас Блейн — шериф округа Росс». Полицейский постучал и, сразу же открыв дверь, знаком велел войти.
Накануне днем Рассел уже побывал почти в такой же ситуации. Он хотел было сказать своему конвоиру, как хорошо, что его не заставили ждать так же долго, как в приемной у отца, но потом счел это не совсем уместным.
В кабинете находились двое и стоял легкий запах сигар. За столом, заваленным бумагами, без сомнения, сидел тот, о ком сообщала табличка на двери, — Томас Блейн. Высокий, с густыми седыми волосами, с ясным и твердым взглядом. Мундир подчеркивал его худощавую фигуру и в то же время придавал необходимую солидность.
Другой, сидевший у стола, был адвокатом. Хотя внешность никак не выдавала его профессию, о ней говорил сам факт его присутствия и слова полицейского о прибывшем подкреплении. Подтверждение последовало сразу же, как только этот тип, миролюбивый на вид, но с цепким взглядом, поднялся и протянул ему руку.
— Здравствуйте, мистер Уэйд. Я Джим Вудстоун, ваш адвокат.
Накануне вечером Рассел воспользовался единственным дозволенным телефонным звонком и позвонил в самолет по номеру, который ему оставила стюардесса. Объяснил ситуацию, попросил связаться с отцом и поставить его в известность. Ему показалось, что Шейла Лавендер нисколько не удивилась его сообщению.
Рассел пожал адвокату руку:
— Рад познакомиться с вами, адвокат.
Потом он обратился к человеку за письменным столом:
— Здравствуйте, шериф. Мне очень жаль, что доставил вам некоторое беспокойство. Я не нарочно.
При репутации, какой он славился, подобная уступчивость немало удивила обоих представителей закона, которые неожиданно на какое-то время оказались по одну сторону баррикады. Блейн качнул головой.
— Вы — Рассел Уэйд, тот богач?
— Тот богач — мой отец. Я — тот безобразник, который лишен наследства.
Шериф улыбнулся в ответ на эту краткую и исчерпывающую характеристику.
— О вас много говорят, и, я думаю, не без оснований. Верно?
— Ну, я бы сказал, да.
— Чем занимаетесь в жизни?
Рассел улыбнулся:
— Когда не даю повода сажать меня в тюрьму — журналистикой.
— В какой газете работаете?
— В данный момент ни в какой. Я — свободный художник.
— И что же вас привело в Чилликот?
Вмешался адвокат Вудстоун. Профессионально и осторожно. Нужно ведь каким-то образом оправдать счет, который он выставит фирме «Уэйд Энтерпрайз».