Я — хищная. Ваниль и карамель
Шрифт:
— Навел я, значит, прицел. Чувствую — ты внутри. Ну и телепортнулся. А тут защита. Меня об дверь и жахнуло. Летел со ступеней я знатно. То еще удовольствие, я тебе скажу.
— Что-то с Бартом? Он прислал тебя? — Я опустила его жалобы на недостатки защиты скади. В груди проснулась тревога — тягучая, как смола.
Дэн тут же посерьезнел и кивнул.
— Трое его людей мертвы, Полина. Альрик постарался. Уж не спрашивай меня, как он их нашел. Сначала выманил, так как в послеление не зашел бы даже он. А затем прибил.
—
— Избавляется от сольвейгов, — мрачно предположил Эрик. — Умно.
— Избавляется? Но… зачем?
— А затем, что убийце не будет проку с его кена без сольвейга. Не будет суперспособностей и прочего профита.
— Если все сольвейги умрут, чокнутый прогорит, — подтвердил Дэн. — Барт считает, тебя Альрик прибьет последней. Здесь у скади ты в безопасности… пока.
— Кто? — вырвалось у меня. Слова обжигали губы — кипящая лава. — Люсия… она…
Перед глазами поплыло от ужасных предположений. Картинки множились, как на ксероксе — одна красочнее другой. Нет, Люсия не могла погибнуть! Я бы почувствовала, я бы…
— Жива-здорова твоя Люсия, — успокоил меня Дэн. — В отличие от Юлия, Лехи и Гали. Сольвейги ищут убежище, так что я ненадолго. Пришел тебя предупредить. А еще Барт просил передать: ищите в Москве. Думаю, гад затаился там, хотя не уверен. Он так замаскировался — фиг вычислишь. Тогда, помнишь, у тебя в квартире — этот чокнутый с ножом? Ведь ни следа не оставил!
— Яд… — задумчиво произнес Эрик. — Нужно было сразу догадаться…
— Яд? При чем тут яд? — удивилась я.
— Тот яд был особенным — он должен был привести тебя к отравителю. По сути, неопасный, если сразу зовут. Такого типа яд используется обычно женщинами. Ну там, призвать неверного мужа или соперницу. Я тогда еще удивился, кому бы это понадобилось кому-то — призывать так тебя. Но теперь… теперь все становится ясно. Скорее всего, убийца приметил тебя еще тогда. — Он взял меня за плечи, несильно сжал. — А теперь попытайся вспомнить, малыш, были ли у тебя новые знакомства в то время? И самое важное: кто из них знал, что ты сольвейг?
Молчание клубилось дымом вокруг нас, смешивалось с чернилами ночи, которую Дэн принес с улицы. Холод. Скрип мыслей в головах. Ледяное расползалось по полу и морозило пятки. Страх ли? Есть ли разновидности у страха?
Тома воинственно натянулась, как струна на гитаре Глеба. Даша побледнела еще больше. Эрик выжидающе смотрел на меня, а с моих губ рвалось одно слово: ты.
— Андвари, — тихо сказал Дэн. Выдержал многозначительную паузу и добавил: — А еще я.
— Я хотел съездить к андвари, — задумчиво произнес Эрик, проигнорировав фразу Дэна касательно него самого. — Три года назад. У них была пророчица. Не вышло. Застрял у аун.
— Была у них пророчица, ага, — кивнул Дэн. — Погибла на войне.
— Не суть, можно было найти другую для ритуала.
— Можно было, — подтвердил
— Не мог, — глухо возразила я. На до блеска вычищенном паркете ползли багровые пятна моего испуга. Я водила глазами, но они ускользали от прямых взглядов. Перетекали в сторону, изламывали края, выгибались. — Тот, кто сделал это — охотник, пусть и маскируется. А Крег, он… ну… с Ирой…
— И то верно, — кивнул Дэн. — Не он. Тогда Рик или Саймон. Несмотря на внешнюю безалаберность, говорят, наследник силен.
— Он нападет, если я буду рядом, — вырвалось у меня. — Не упустит возможности, верно?
Глупая, глупая Полина. Замолчи. Иногда молчание — правда, золото.
Но молчать я так и не научилась. Посмотрела на Эрика и спросила:
— Ты ведь успеешь, если он вдруг… — фраза оборвалась судорожным вдохом.
— Опасно. — Дэн покачал головой. — Если это кто-то из андвари.
Эрик молчал, буравя меня тяжелым взглядом. Думал. О чем? Насколько я безумна в своих предложениях? Или решал, стоит ли поставить на моей вменяемости жирный крест?
— Пока он еще недостаточно силен, ты сам говорил, — продолжала я. — Пока не убил Альрика. И Альрик понимает, что будет следующим. Если он нашел возможность искать сольвейгов, он перебьет их всех. А потом меня. С Альриком ты драться не можешь, он Первозданный. Выхода нет, нужно рискнуть.
Эрик опустил глаза, сжал кулаки. А у меня в голове рождались образы. То, что больше не повторится. Юлий, говорящий скороговорками. Леша с топором наперевес — улыбающийся, добродушный. Он всегда отвечал за огонь, берег его для сольвейгов. Кто теперь будет его беречь? И кто приготовит фирменный плов Гали?
Если я не попробую помочь, умрут еще сольвейги. Те, к кому я привязалась. Умрет Люсия. И Барт. Я сама умру — уверена, Альрик найдет способ обойти даже самую древнюю защиту. Эрик силен, но Альрик живет слишком долго, чтобы знать много лазеек.
— Это безумие, Эрик! — подала голос до того весь вечер молчащая Даша.
Он на нее даже не взглянул. Посмотрел на меня и кивнул:
— Хорошо.
Мир обрушился на меня водопадом, будто над головой его держало сверхпрочное стекло, и оно треснуло, не выдержав напора. Звуки, запахи, касания — все стало невыносимо ярким, четким, раздражающим.
Я видела в глазах Эрика сомнение. Он сомневался и выбрал меньшее из зол. Так делают, когда почти уверены в поражении. Так делают на пороге прощания.
Но я не умру! Я не для того пережила драугра, которого выносила и родила, чтобы сдохнуть вот так — от руки того, кто ищет власти! И пусть они все хоть сто тысяч раз не верят, моей веры хватит на всех. Я — сольвейг, и умею драться. Если кому-то нужна моя жизнь, пусть попробует взять!
— Используешь ее, как наживку? — мрачно уточнил Дэн. — Смело.