Я хочу быть с тобой (Развод по-русски)
Шрифт:
– Я хочу усыновить Алешу! – Она почти выкрикнула эту фразу и замерла, увидев, что на них стали оглядываться.
– По-моему, вы не отдаете себе отчета, – хирург взволнованно посмотрел Алле в глаза, – ребенок после тяжелой операции. В семье психические отклонения.
– Не факт, что они наследственные! Его мать могла перенести инфекционное заболевание, могла принимать наркотики, да что угодно!
– Могла, – Борис Кузьмич вздохнул так тяжело, словно его сердце разрывалось на части, – но это не повод для поспешных решений! У мальчика могут быть и другие близкие
– И где же они?! Их до сих пор нет.
– По-моему, – доктор отвел взгляд, – вы просто спасаетесь от одиночества. Это объяснимо. Психолог считает…
– Я не могу без Алешеньки! – Она не дала доктору договорить.
Борис Кузьмич обладал завидным терпением: он не обиделся, не возмутился, только укоризненно покачал головой.
– Беспомощный больной ребенок, – доктор завершил свою мысль, – это не лекарство от ваших бед. Понимаете?
– Да!
– Голубушка, разговаривать тут не о чем, – Борис Кузьмич нетерпеливо взглянул на часы. – Мне пора!
– Вы не разрешите мне приходить? – голос Аллы охрип.
– Нет. Только если у вас вдруг появится законное право, – заведующий отделением наконец добился своей цели: обошел Аллу и скрылся за дверью клиники.
Она долго еще стояла, глядя ему вслед. Пока поток утренних посетителей и сотрудников больницы, спешащих на работу, не начал сбивать ее с ног.
Глава 4
Мир жалок лишь для жалкого человека, мир пуст лишь для пустого человека.
Разговор с хирургом разбудил в Алле отчаянную решимость: она поняла, что любой ценой должна добиться опеки над Алешенькой. И почему эта простая мысль не пришла ей в голову раньше?! Чтобы любить ребенка, не нужно быть его биологической матерью! И зря Борис Кузьмич идет на поводу у неоперившейся Маргариты Петровны. В одном-единственном случае добравшись до власти, да и то лишь потому, что рядом с ребенком не оказалось взрослого человека, она пудрит людям мозги.
Алла с силой захлопнула за собой дверцу машины и завела двигатель. Ни минуты она не могла больше ждать – набрала номер справочной, выяснила точный адрес органа опеки своего района и поехала на прием.
Добравшись до места, Алла припарковалась рядом с неприглядного вида зданием. Вошла в коридор, выкрашенный бледно-зеленой краской. На железных стульях в ожидании очереди замерли несколько человек. Алла заняла очередь и, чтобы не терять времени даром, стала искать среди развешенных на огромном стенде бумаг перечень документов для усыновления. Список оказался внушительным. Понятно, что с краткой биографией, выпиской из домовой книги, копией свидетельства о собственности на квартиру проблем не возникнет. Справку из органов внутренних дел об отсутствии судимости, насколько Алла понимала, готовить будут недели две. С медицинским заключением тоже придется побегать. Но все это выполнимо. Огорчили ее два других пункта: неоткуда взяться справке с места работы, а свидетельство о браке, с которого предлагалось
Алла сфотографировала список документов на телефон и начала вышагивать туда-сюда по коридору в ожидании своей очереди.
– Тоже квартирный вопрос? – поинтересовался мужчина с папкой из кожзаменителя, пришедший следом за ней.
– Нет, – Алла подняла на него глаза, – усыновление.
Он ничего не ответил, только присвистнул – то ли с сочувствием, то ли с уважением. Алла так и не поняла этой странной реакции. До встречи с Алешенькой она никогда не думала об усыновлении, жила так, словно на свете давным-давно не было брошенных родителями детей. Ей даже в голову не приходило, что в желании стать приемной мамой может быть что-то странное; что это стремление будет вызывать у окружающих уважение или жалость. И то, и другое ей казалось нелепым.
– Следующий!
Погрузившись в свои размышления, Алла не заметила, как очередь дошла и до нее.
– Девушка, идите! – Мужчина с папкой заботливо придержал для нее дверь.
– Спасибо.
– Проходите! – повторил приглашение женский голос.
– Добрый день, – Алла замерла на пороге: в кабинете за рабочими столами сидели сразу три сотрудницы.
– Сюда, – махнула рукой одна из них, и Алла подсела к ней. – Ну, что у вас?
– Хочу подать документы на усыновление, – заранее подготовленная фраза прозвучала убедительно.
Сотрудница порылась в ящике своего стола и положила перед Аллой бланк заявления.
– Вот! Заполняйте. Все документы собрали?
– Нет, – Алла смущенно подвинула заявление к себе, – только планирую начать.
– А-а, – полная подвижная женщина наконец подняла на нее глаза и улыбнулась, – мне показалось, я вас здесь уже видела.
– Вряд ли.
– Ну, тогда с самого начала, – сотрудница откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Разницу между усыновлением и опекой знаете?
– В общих чертах.
– Я расскажу!
Словоохотливая дамочка, активно жестикулируя и пересыпая сухие законодательные факты яркими примерами из жизни своих подопечных, говорила минут двадцать подряд. Каждое ее предложение начиналось задумчивым «Ну» и заканчивалось торжественным «Вот!». Конца этому не было. Алла уже начала неловко себя чувствовать перед людьми, которые остались дожидаться своей очереди за дверью. Ей давно все было понятно.
– Спасибо, – наконец она смогла вставить слово.
– Ну, вот! Давайте теперь я вас запишу. – Сотрудница снова полезла в стол и извлекла из него толстый журнал в кожаном переплете.
Она начала сосредоточенно листать, потом все-таки не сдержала женского любопытства и во все глаза уставилась на Аллу.
– Долго пытались? – дамочка перешла на интимный шепот.
– Что? – Алла не поняла вопроса.
– Ну, забеременеть сколько лет не могли?
– Мы вообще не пытались беременеть, – Алла смотрела на женщину с изумлением. – А это важно?