Я хочу, чтобы...
Шрифт:
– Эй, ибни, твоего сорванца не Валидом зовут?
Высокий пожилой бедуин (с красно-белым платком-куфией (Куфия – мужской головной платок), прикрывающим седые волосы и отчасти - морщинистое, обожжённое солнцем лицо) щербато улыбнулся.
– Идём, отведу.
Конечно, мальчишка уже напросился кому-то в шатёр “в гости”. И только Амин хотел его увести, как возмутился не только “сорванец”, но и хозяева - о гостеприимстве бедуинов ходили легенды. Рассказывали, что сам месяц-Вадд порой спускался к пустынникам - испить чашечку горького ароматного кофе. Оттого
Бедуин, в чей шатёр забрался Валид, путешествовал с тремя детьми, младший казался ровесником Валида. “Пусть их”, - наливая Амину кофе, улыбался хозяин шатра.
Амин со вздохом согласился и попытался поддержать разговор хозяина и пришедших к нему друзей. Но любая речь в конце концов сводилась к верблюдам, а в них юноша не понимал ничего.
– Что это у тебя?
Амин вздрогнул, поняв, что задремал во время очередного рассуждения о том, какая верблюдица лучше.
Один из гостей, до боли напоминающий хозяина шатра - видать, родственник - указывал на выглядывающую из-за пояса юноши джамбию.
Амин нехотя достал кинжал.
Бедуины восхищённо затараторили, перейдя на своё наречие. Клинок пошёл из рук в руки. Добрался до хозяина.
– Сталь древних!
– восхищённо причмокнул пожилой бедуин.
– Сокровище у тебя, ибни, береги его. Говорят, сталь древних - дом для джина…
Детвора, крутившаяся неподалёку, тут же насторожилась. Зашуршала тихонько: “Расскажи, расскажи”, - предвкушая интересную сказку.
Кочевник улыбнулся, отдал джамбию Амину и смилостивился.
– Ну хорошо. Слушайте…
Амин снова задремал, уплывая в уютном аромате кофе. Рядом примостился Валид, положив голову юноше на колени и тихонько посапывая во сне.
– …так же мариды, - раздавалось сквозь дрёму, - вторые по силе из всех джинов. Больше всего они любят загадывать загадки и если смогут запрыгнуть на плечи, то свесят уродливые ножки. И так их не скинешь…
Восхищённо-заворожено ахали дети, наверняка не раз и не два слышавшие эти истории.
– … или любимое дитя Алат - солнечная птица Анка, птица-совершенство, - Валид завозился, и Амин на мгновение вынырнул из дрёмы.
– Нет для неё ничего важнее, чем потомство, за украденных детей жестоко мстит Анка…
Валид зевнул, напомнив забавного, ещё не продравшего глаза, котёнка.
Тихая, незаметная женщина подлила в чашку юноши кофе, и Амин не удержался, потянулся. Аромат с резкой “перчинкой” чуть взбодрил.
– …Но нет никого прекрасней хумай, желанием именуемой. А так это потому, что желанна эта птица каждому и потому, что исполнит она любое желание…
– А как поймать её?
– спросил кто-то из детей.
Амин, улыбаясь, осторожно глотнул горячий напиток. Поймать хумай… Джины жили рядом, богов видели все – как видели солнце и луну. Но хумай была так же призрачна, как и любая мечта. Бывший практичным Амин считал, что не имеет роскоши верить в нечто настолько эфемерное. Да даже и существуй такая птица, проблем с ней, наверное, не оберёшься…
– Никому
– Суть её - свобода. Однажды и месяц-Вадд, пленённый красотой чудесной птицы, предложил ей стать его женой. Но хумай лишь рассмеялась в ответ - даже желания бога не всегда исполнимы. Не хочет быть связана хумай - ничем. Но рассказывают, - понизил голос караванщик, - что как-то раз прекрасный юноша-колдун смог найти хумай и даже забрать драгоценное перо из её хвоста. И так он был хорош собой, и смел, и умён, что пленил птицу-желание. Хумай осталась с ним и пела только для него. И умер тот юноша счастливейшим человеком…
Амин закрыл глаза, вспоминая, как ещё в детстве сам слушал эту историю. И отчаянно хотел тоже поймать неуловимую птицу, исполняющую желание. А потом вырос и история позабылась. Если джины и боги были реальностью, то парящая где-то над миром прекрасная птица давно стала мифом… Детские мечты… Неужели когда-то он, как и эти дети, верил, что подрастёт и поймает своё желание? Взрослые добиваются исполнения мечты – и только дети верят в сказку о нежданно свалившемся чуде.
Валид снова завозился. Худенькая ручка потянулась, безошибочно цапнула плошку с подслащённым верблюжьим молоком.
– Ты жёсткий, - капризно надул губы мальчишка. И, сонно щурясь, пополз к остальным детям.
На ночь Валид тоже куда-то исчез. Амин лежал, глядя на необъятную дорогу-небосвод, на ярко сверкающие искорки звёзд. Кажется, протяни руку… Ан нет, звезду с неба достать также сложно, как поймать хумай…
– Просыпайся!
– шипели над ухом.
– Да вставай же!
Амин вздрогнул. Полоска горизонта только-только посветлела. Кому не спится?.. Впрочем, можно и не спрашивать.
– Что б тебя ифрит забрал!
– буркнул Амин, переворачиваясь на другой бок. И тут же получил ощутимый пинок в бок.
– Вставай!
На плече у мальчишки болталась вещевая сумка Амина.
– Эй!
– вскинулся юноша, представив, что будет, если мальчик в ней ещё и покопался.
– Кто тебе разрешил её бра…?
Валид, не дослушивая, схватил его за руку и потащил прочь от лагеря, не останавливаясь, не слушая возражения.
Когда Амин опомнился, караван еле виднелся за барханами.
– Ты сдурел?!
– воскликнул юноша, останавливаясь.
– Что на тебя нашло? Возвращаемся!
Мальчишка оглянулся и вдруг выдохнул:
– Жить надоело? Чем дальше мы уйдём, тем лучше, - и приказал: - Шевелись!
– Одни в пустыне, без проводника?
– фыркнул Амин.
– Ну хватит, твоя шутка зашла слишком далеко. Возвра…, - и замер, не успев договорить.
Заслоняя стремительно поднимающееся солнце, громадная тень скользила по розовому небу, разгоняя сизые клочки облаков.
Запрокинув голову, Амин всматривался - и не верил глазам.
Тень превращалась в огромную птицу.
Что-то пискнул Валид и дёрнул обалдевшего юношу за руку. Амин неловко упал, и тень пронеслась над ними, направляясь к лагерю караванщиков.