Я- Хюррем!
Шрифт:
Рыжая покорила его своей дерзостью и огнем, горевшим в ее глазах. Этот огонь был сладостным обещанием греховной страсти, так как только у любвеобильных женщин он горел в глазах. По крайней мере, так считал султан, и в чем-то он не ошибался.
Только вот огонь этот вызван был желанием жить и к его персоне отношения никакого не имел, но о таких банальностях Сулейман предпочитал не задумываться.
В его мыслях Хюррем, обнаженная и покорная, раскинулась перед ним на зеленых шелковых простынях, ожидая, когда до нее снизойдет ее Господин
Если бы сама «Хюррем» услышала мысли султана — смеялась бы до колик. Но она навыками телепатии, к сожалению, не владела.
***
Сна не было ни в одном глазу, хотя усталость уже накопилась. Но прежде чем отправится на заслуженный отдых, мне было необходимо добраться до одного человека в этом дворце и душевно с ним побеседовать. А вот как это сделать…
Выглянув в плотно зарешеченное окошко, от идеи спуститься по простыням я с содроганием отказалась. Через дверь от меня сладко хрюкает во сне Сулейман, мимо которого явно не проберешься. Еще и стражники за дверью.
Нарезая круги по выделенным мне покоям, я судорожно размышляла, пока взгляд мой не остановился на странной, ни к месту расположенной занавеске на стене.
Занавески. На стенах. Занавески…
Сперва я решила, что это местный дизайнерский изыск, и отмахнулся от подозрений, но затем все-таки решила проверить свои домыслы. И неожиданно обнаружила за занавеской дверь. Запертую.
– Где наша не пропадала…- прошептала я, доставая шпильку из прически. С замком мы сражались часа полтора, под конец я уже хотела отгрызть его зубами, но тут внутри что-то глухо щелкнуло, и дверь открылась.
Победа!
Дверь вела в покои…Ха-ха! И далеко ходить не надо.
Тихонечко притворив за собой дверь в покои, я подошла к кровати, на которой раскинулся обнаженный мужчина с…
Мгм…
Мда-а…
А фигура-то ничего, надо признать.
Одеялом бы прикрылся, что ли, а то лежит тут, смущает целомудренную меня своим видом.
Но вид, надо признать, занимательный…
Присев на краешек кровати, я деликатно потрясла спящего за плечо.
– Хюррем?! — в ужасе воззрился на меня проснувшийся грек. — Что тебе тут нужно?! Как ты сюда попала?! Вы что, сговорились?!
– Молчи уже, крикун, — тихо посоветовала я ему на ушко. –Поговорить мне с тобой надо. А ты что подумал?
Ибрагим внимательно посмотрел на мое неглиже и задумчиво хмыкнул. Видимо, не верилось мачо средневековому, что я к нему ради пятиминутной беседы заглянула.
– Красивое платье, хатун…-неожиданно заметил он, проведя рукой по моему плечу. Я отшатнулась в легком ужасе. –Извини. Я не буду тебя трогать. Но находиться здесь тебе небезопасно.
– Я в курсе. Поэтому времени у нас в обрез, — обрубила я грека и поплотнее запахнулась в халат. А то его хищный взгляд меня как-то начал настораживать. Слишком хорошо я знаю эти взгляды, мне-то, в отличие от Роксоланы, уже давно не пятнадцать и не шестнадцать лет!
Но до чего горяч,
Глава 13.
Открыв глаза, я ужаснулась. Рядом лежал и сонно посапывал Хранитель Покоев — обнаженный и прекрасный. Рядом с широким, почти султанским ложем, валялось мое платье.
Я осторожно приподнялась на локтях и огляделась. За окном еще было темно, да и шума во дворце никто не поднял — стало быть, меня не ищут. Но как я могла?!
О чем я думала?!
И почему так раскалывается голова… Я ничего не помню…
В ужасе я подхватилась с кровати, ухитрившись каким-то чудом не разбудить Ибрагима, и накинула слегка порванное платьице. Юркой змейкой скользнула к потайной двери между нашими покоями и постаралась надежно ее запереть.
В моих покоях было тихо и темно. Огромные свечи, заменявшие здесь энергосберегающие лампы нашего века, уже давно потухли. Я в изнеможении стянула с себя платье и рухнула в кровать, все еще пребывая в полнейшей прострации.
Что же произошло в покоях Ибрагима?!
Но в памяти была откровенная черная дыра, которую никак не удавалось заполнить образами или воспоминаниями. Да что ж такое. Вроде бы потерей памяти никогда не страдала, амнезия в перечне моих многочисленных болячек точно не значится. И на тебе, пожалуйста.
Осторожно приподнявшись, оглядела себя. Бедра были чистыми, без признаков насилия, укусов и компрометирующих царапин. Кровавых потеков, которые должны были быть после нарушения девственности, тоже не наблюдалось. Ничего не болело, не ныло и не тянуло, смазки (пардон!) и следов мужского семени так же не было. Либо он меня чистенько помыл после, либо… он меня не трогал.
Но что же тогда произошло?!
Дверь в мои покои неожиданно распахнулась, и на пороге показалась…
Ого-го!
– Русская рабыня, — покривив губы, позвала меня Махидевран Султан. — Султан ждет тебя на ложе.
Я забыла добавить, что Махи была абсолютно обнаженной?!
Мои глаза медленно вылезали из орбит. Слов я тоже никаких найти не могла. Все кончились. Это еще что за свинг-пати по-османски?!
– Хюррем! — донесся до меня зычный голос Сулика из покоев. –Иди же!
С трудом поднялась и на негнущихся ногах поплелась следом за Махидевран. Султан, одетый и спокойный, сидел в своем любимом кресле за столом. Одетый?
События развивались как-то совершенно не по плану.
– Я хочу, чтобы вы любили друг друга у меня на глазах! — деспотично приказал он. Наши с Махи глаза стали одинаково круглыми. — Валидэ сказала, что Хюррем пока нельзя трогать, она не проверена (Вот коза старая! Вилы ей в бочину!), а Махидевран…
– Мой Повелитель, — проскрипела баш-кадина, — сегодня уже оросил мою жемчужину любви своим божественным нектаром.
Как я не загнулась на месте от хохота — я не знаю. Мигом забыто было все, кроме этого перла!