Я - Хюррем!
Шрифт:
И, как я не пыталась гнать от себя эти мысли, меня почему-то охватывал страх, что Сулейман больше не позовет меня к себе. Почему мне это так нужно?
Я не хотела о нем думать, но султан настойчиво лез мне в голову. Что бы я ни делала, он как будто незримо присутствовал рядом со мной. И, признаюсь откровенно, мне не хватало его рядом. Да, Ибрагим был хорош в постели…
Но он — не Сулейман!
Но разве можно судить средневекового правителя по меркам современной толерантности, демократии и прочих политических изысков? Разве наши правители так уж чисты, и у них нет крови на руках? Да, они не убивают сами, но они точно так же отдают приказы. И никто из-за этого не мучается.
Одно могу сказать — меня пугает теперь власть, и все, что с ней связано.
Вздохнув, я подошла к кровати, где был разложен мой костюм. Скинула легкое платье и приказала выйти всем служанкам. Остался только музыкант за ширмой, которого я попросила играть что-нибудь не сильно быстрое и навязчивое.
Танец иногда похож на медитацию. Когда я танцую — то погружаюсь в состояние полнейшей отрешенности. Нет никого, кроме ритма, музыки и движений моего тела. В этот момент я полностью сосредоточена на внутренних ощущениях. Я не работаю на публику, я танцую для себя. Это позволяет мне разгрузить мысли и очистить сознание от излишнего мусора. Есть у меня такой грешок — мозги обрабатывают кучу информации за раз, и мне сложно отключиться и просто отдохнуть, ни о чем не думая.
В этот раз мне практически удалось это сделать, но мою медитацию грубым образом прервали. В покои ворвался бледный до синевы Гюль-ага, по одному виду которого я поняла — случилось что-то очень нехорошее.
– Что? — остановившись и вздохнув, спросила я у евнуха.
– Госпожа, прибыл султан!
– Почему никто не доложил? — нахмурила я брови.
– Потому что он без войска, и он ранен! — лицо евнуха выражало крайнюю степень отчаяния. Ни слова ни говоря, я накинула на себя кафтан, не потрудившись нормально одеться, и рванула в покои мужа.
Там уже суетились лекари и смущенный Ибрагим. При виде меня он слегка вздрогнул, но я сделала вид, что не заметила его ужимок. Все, хватит с меня шашни крутить. Не хочу больше уподобляться местным гаремным красоткам, меня и так от самой себя тошнит. Изголодалась по мужскому телу, дура, а как же верность, которой тебя учили? Которой ты так гордилась?! Не противно от самой себя, Саша?
Тряхнув головой, я отогнала непрошеные мысли и с ходу взяла быка за рога,
– Что произошло с моим супругом, Визирь и-Азам?
На мой тон он среагировал, как на пощечину. Чуть приподнял бровь, показывая свое недоумение.
Я сделала вид, что ничего не заметила.
– Повелителя ранило в плечо при штурме крепости в Буде, — буднично сообщил мне визирь. –Лекари уже занимаются этим.
– И он от самой Буды сюда с раненым плечом скакал? — оскалилась я в злой усмешке. — Ты мне хочешь сказать, что на месте у Повелителя лекарей не нашлось?!
– У него были полковые лекари… — неожиданно смутился Ибрагим. –Когда султан придет в себя, мы узнаем, что заставило его прибыть одному и раненому…
Он очень вовремя это сказал. Султан уже пришел в себя.
– Выйдите все… Хюррем, останься, — слабо прошипел человек, взявший меня в жены перед Аллахом. Которого я никак не могла привыкнуть считать своим мужем. Который был средневековым извращенцем и тираном… Но при этом …
Я присела на край постели, заметив, как убираются из покоев посторонние. Ибрагим уходил последним, бросив на меня обеспокоенный взгляд.
– Хасеки моя… — попытался улыбнуться человек, лежавший в кровати. Я смотрела на него — и не узнавала такого гордого и надменного, привычного Сулеймана. — Хотя бы напоследок я смог увидеть твое милое личико…
– Сулейман, хватит бредить, — испугавшись, резко ответила я. –Какое еще «напоследок»?! Только не говори, что ты в двадцать восемь лет умирать собрался!
Он ничего не ответил, только тяжело дышал, закрыв глаза. Я осторожно протянула руку и пощупала его лоб. Он был холодным, и весь в испарине. От Сулеймана тяжело и остро пахло потом.
Воспаление прогрессирует. И как же лекари решили его лечить?
Откинув одеяло, я ужаснулась. Слева, сразу под плечевой костью, цвела огромная гематома, занимавшая половину грудной клети. Красно-бордовые разводы мне абсолютно не понравились. Как и отвратительный запах с легкой ноткой гниения.
– Да у тебя сепсис! — охнув, выдавила я. Султан чуть шевельнул ресницами и прошептал:
– Позаботься о валидэ, любовь моя…
– ТАК!!! — от моего яростного рыка Сулейман вздрогнул и практически пришел в себя. –Ты мне хватит тут …. Умирать он собрался! А вот нетушки!
Подбежав к двери, я кликнула лекарей. Пора было устраивать разнос и вспоминать все, что я изучала в медицинском колледже.
(Да-да, когда-то я училась на медика и собиралась стать врачом, но об этом расскажу, когда к слову придется.)
Терять своего кровавого тирана мне почему-то ужасно не хотелось.