Я и мое отражение
Шрифт:
– Мне нужно только одно.
Здесь тетушка подняла на меня взгляд и сделала выразительный жест бровями.
– Догадываюсь, – ответила я.
– Ну, вот! Отпляшешь день рождения, – и свободна как ветер!
– Здорово! – откликнулась я насмешливо.
– Не веришь?
Я усмехнулась.
Тетушка наклонилась ко мне.
– Что мне нужно сделать, чтобы ты мне поверила? – спросила она, шаря по моему лицу твердыми серыми глазами. – Дать гарантии? Каким образом?
– Верните мне паспорт, – сказала я.
Тетушка
– Нет, – сказала она, глядя в стену надо мной.
– Вот видите!
– Пойми, глупая! – с досадой перебила тетушка. – Паспорт не должен быть на виду! Прислуга шарит во всех твоих шкафах! Рита, к примеру, далеко не глупая девушка! Если она догадается о том, кто ты… Мне не нужны потенциальные шантажисты. Неужели не ясно?
– Ясно.
– После дня рождения я отдам тебе документы, – повторила тетушка, понизив голос.
Я подумала.
– Ладно. Тогда дайте мне позвонить моим знакомым и сказать, где я нахожусь.
Тетушка молча покрутила пальцем у виска. Звонить я уже пробовала, но в доме не работала линия межгорода. Не было междугородней связи и в моем мобильнике. А просить шофера, который за мной «приглядывал», отвезти меня на почту было бы дохлым номером. Тем более сейчас, когда у меня есть еще парочка «телохранителей».
– Это невозможно, – выразила тетушка свое отношение к моей просьбе.
– Почему?
– Ты сама прекрасно понимаешь. Никто не должен знать, о чем мы договорились.
– Никто и не узнает!
– Я сказала, нет! – отрубила тетушка железным голосом и поднялась с кровати.
Вернулась к окну и застыла, скрестив руки на груди. Ее взгляд уперся в не видимую мне точку за горизонтом.
– Я не хочу назад, – произнесла тетушка вполголоса. Это было сказано не для меня, а для себя.
– Куда назад? – поинтересовалась я.
Тетушка, не отрываясь от окна, ответила:
– Назад в нищету…
Ее взгляд стал таким ожесточенным, что я даже испугалась. Таким взглядом можно было просверлить тоннель в горах, окружавших особняк со всех сторон.
– А вы там были? – спросила я.
Тетушка оторвалась от лицезрения точки за окном и мельком взглянула на меня.
– Милая моя! Всю сознательную жизнь!
– Странно, – пробормотала я.
– Что тут странного?
– Вы мне казались такой благополучной особой…
Тетушка запрокинула голову назад и расхохоталась отрывистым злым смехом. Я съежилась под одеялом.
– «Благополучной», – повторила тетушка, – как же…
И снова расхохоталась. Я молчала, не смея продолжить разговор.
– Благополучие пришло пятнадцать лет назад, – сказала тетушка, отсмеявшись. – И было мне тогда сорок пять лет, между прочим! Ты хоть представляешь, что такое сорок пять лет жизни в нищете?
– Мне тридцать пять, – напомнила я.
– Тридцать пять…
У тетушки возле рта
– В тридцать пять я сделала последний аборт, – сказала она, глядя в окно.
– Почему последний? – робко спросила я.
Она повернула голову. Сумерки в комнате сгустились, но глаза тетушки сверкали, как антрациты, и прожигали темноту.
– Потому, что больше не смогла забеременеть, – отрезала она.
– Зачем же…
И я умолкла, не договорив.
– Зачем избавилась от ребенка? – догадалась тетушка. – Затем, что мужчина, от которого я забеременела, не пожелал вешать себе на шею незаконного отпрыска. У него было своих двое. А я побоялась…
И она умолкла. Некоторое время молчала и я.
– А ваши родители? – спросила я наконец. – Они не хотели вас поддержать?
– Отец был алкоголиком, – ответила тетушка равнодушно. – А мать настолько отупела от бесконечных побоев, что перестала быть человеком и стала ломовой лошадью. Мы с Веркой карабкались сами. Как могли.
– Вера – это ваша сестра? – догадалась я.
Тетушка медленно кивнула.
– Мать Жени?
Еще один медленный кивок.
– А Вера, значит, не побоялась родить без мужа…
– Там были совсем другие обстоятельства, – неохотно уронила тетушка. Но тут же спохватилась и умолкла.
Развернулась ко мне, спросила тоном заботливой родственницы:
– Есть хочешь?
– Нет.
– А пить?
– Пожалуй, да.
Тетушка напоила меня еще раз. Поставила стакан на тумбочку, сказала:
– Сейчас Рита принесет тебе сок. Хочешь сок?
– Хочу.
– Какой?
Я подумала.
– Грейпфрут.
– Сейчас, – повторила тетушка и пошла к выходу. У самой двери она затормозила, повернулась ко мне и повторила:
– Не думай о глупостях. Постарайся хорошенько выспаться.
– Хорошо, – прошептала я.
Тетушка кивнула и скрылась в коридоре.
А я лежала и раздумывала над нашим разговором. Отчего-то мне было ужасно жаль железную леди по имени Елена Борисовна.
Несчастная она женщина.
– Лучше себя пожалей! – одернуло меня благоразумие.
Не успела я согласиться, как в комнату вошла Рита. Поставила на тумбочку бокал с соком, спросила:
– Что-то еще?
– Да, – ответила я. – Уйди из комнаты. Меня от тебя тошнит.
Рита ухмыльнулась и пошла к двери. Остановилась и бросила через плечо:
– Меня от тебя тоже.
Может, другая женщина на моем месте обиделась бы, а мне было наплевать. Я закрыла глаза и погрузилась в сон без сновидений.
Несколько дней после этого прошло однообразно и неинтересно. Я лежала в постели и читала детективы. Рита приносила мне легкие и вкусные блюда, которые готовила гениальная повариха Надя, в комнату дважды в день наведывалась тетушка: днем и вечером.