Я и мой король
Шрифт:
– Ты на меня не сердишься?
– Вот как найдешь, где подружке моей пожить, тогда и поговорим.
Выскочив из здания, я метнулась наискосок, к торговому центру. Там должна быть стоянка такси. На крыльце меня попытались перехватить еще двое одногруппников, стоящие в кучке курящих парней. Но я лишь отмахнулась, проскочив между ними: опа-а-аздываю! Подлетев к первой же машине, ввалилась в салон, выпалила адрес и добавила, что мне надо быстро. Водитель, рыжий упитанный мужик с усиками, хмыкнул, велел пристегнуться и сказал, что как в Голливуде не получится, но вывернул на бульвар живенько так. На центральных улицах были пробки. Я нервно ерзала.
– На
– Почти. Подруга у подъезда, наверное, ждет, мерзнет.
– А-а. Что ж ты так оплошала?
– Да одногруппники задержали, всем извиняться приспичило.
Водила удивленно глянул на меня, но успел улучить момент и проскочить в тихий переулок, по которому мы с приличной скоростью двинулись к мосту.
– А за что? – спросил он, переварив сказанное мной.
– Было за что, не сомневайтесь, – отозвалась я.
– А с чего им так приспичило? – попробовал тот зайти с другой стороны.
– Совесть проснулась.
– У всех разом?
– Ага.
– Так не бывает.
– Бывает, если помочь слегка.
– Какая загадочная девушка. – Водитель кинул на меня заинтересованный взгляд. – Прямо заинтриговала.
– Ничего загадочного. По морде настучали кому надо было, вот и вся интрига. Вы на дорогу смотрите, – напомнила я. Куда-то разговор у нас свернул не туда.
Все полчаса до дома мужик донимал меня расспросами: а кто настучал, а кому, а за что? Я уже пожалела, что вначале поддержала разговор. Уж лучше сидеть молчать, хотя это тоже тягостно. Пришлось выкручиваться так и этак. Меня спас телефонный звонок. Незнакомый номер.
– Маша, все в порядке?
– Дэн, ты?! – изумленно выдохнула я. Голос короля спутать с другим невозможно.
– Я. Купил телефон, проверяю связь. Надеюсь, ты не стоишь на морозе у подъезда?
– Нет. Я еще не приехала. Еле сбежала от группы. Ты малость перестарался.
– Ничего, им полезно. Не жди подругу на улице, она уже в квартире.
– Что? Откуда ты знаешь? – екнуло сердце.
– Я ее впустил. Случайно вышло.
– Ты дома?
– Нет. Я уехал. Иллюзию временно снял, а то со стороны ты будешь странно смотреться, передвигаясь среди невидимой мебели. Мне переночевать в другом месте? Она с сумками.
Я помолчала:
– Не надо, приезжай домой.
– Уверена? Почему ты не сказала, что у тебя проблема?
– Потому, что нет никакой проблемы. Она только в гости, вечером уйдет. – Я постаралась сказать это уверенным голосом.
– Хорошо. У меня нет причин тебе не верить. До вечера.
– Пока, Дэн.
Я отключила связь и закусила губу. Больше всего на свете не люблю врать. И не умею. Кажется, он все понял. Но раз сказал «до вечера», значит, приедет. Водитель кидал многозначительные взгляды, но молчал. Наконец мы у моего подъезда. Я расплатилась, пожелала удачи на дороге и бегом рванула домой.
Руки подрагивали, когда я открывала дверь. Внутри тишина. Старый скучный интерьер.
– Наташа, ты тут?
Молчание в ответ. Где же она? Ушла? Заглянула в комнату. Подруга спит на кровати. Я подошла, тронула ее за плечо:
– Наташка, вставай, засоня.
– Привет, Машка. Ты пришла? – приподнялась та.
– Привет. Прости, опоздала я. Долго ждала? Там, у подъезда.
– Да нет. Ой, Маш, кто это был-то?! – Подруга окончательно проснулась и с любопытством вгляделась в мое лицо. Ну вот, понеслось. Как же так вышло, что они встретились? Плохой из меня конспиратор. Видя, что я
Это правда, никогда.
– Наташ, не знаю даже, что и сказать.
Подруга, глядя на мой несчастный вид, кинулась обниматься:
– Маша, мы же с тобой с детсада знакомы. Рассказывай, что, где и как. Это твой парень? И живете вместе? Рада за тебя.
Я только печально вздохнула:
– Нет, Наташ, все не так. Живет-то он тут, но у нас ничего нет.
– Совсем-совсем ничего? Как же это?
– Вот так.
– Ну тогда рассказывай сначала. Кто такой, откуда взялся?
– Э-э… он из другого города, случайно встретились. Знакомых никого нет.
– А что он тут делает?
Что же ей сказать? Врать жутко не хочется:
– Наташ, давай я сразу оговорюсь. Не хочу сочинять. И не могу сказать, кто он и откуда. Это не моя тайна.
Удивленные подружкины глаза стали шире.
– Не расспрашивай, пожалуйста. Я расскажу только то, что можно. Его зовут Данил, и он приезжий. У нас занимается изучением обрядов, шаманских и прочих, местного населения. Сегодня вот ездил к нам на истфак, искал профессора Кротова.
– А почему он у тебя живет? Ну приехал в командировку, иди в гостиницу.
– Понимаешь, он издалека, из другой страны. Нашей жизни не знает и часто не понимает. Ему трудно жить одному. Я помогаю чем могу.
– Иностранец?! – Наташкины глаза окончательно покруглели. – Откуда, интересно? Говорит чисто, даже акцента нет.
– Наташ, ну не спрашивай, пожалуйста. Не могу я сказать. Не обижайся. Я сама почти ничего не знаю. – Мы помолчали. – А хочешь, его письменность покажу? Очень красивая.
Я встала, подошла к секретеру. Это же не считается копанием в чужих бумагах? Мы там все равно ни словечка не поймем. И я только один листик возьму. Ой! Я уставилась на лист бумаги, исписанный вязью, и почувствовала, что краснею. Да не просто краснею, а прямо становлюсь как замечательно ошпаренный рак. Этот лист не годится! Я взяла следующий. Да что же это такое? Еще один. Та-ак! Просто замечательно! Брат, говорите? Ну кто-то сегодня огребет сестринских матов. Я мельком просмотрела стопку исписанных листов, и на каждом, НА КАЖДОМ кроме текста были замечательные иллюстрации. Мастерски и со вкусом выполненные!
– Машка, – выдохнула над моим плечом подруга, – это что, он рисовал?!
Я попыталась запихать бумаги обратно в шкаф. Куда там! Наташка с изумленно-восхищенным лицом всматривалась в женские фигурки и лица, изображенные на полях, в уголках листов. И везде, везде это была я! Кое-где, правда, присутствовали только некоторые, мм, части тела, так скажем. Но почему-то никаких сомнений в том, кому они принадлежат, у меня не было. Я не скажу, что это была откровенная порнуха, но, согласитесь, увидеть себя в обнаженном виде на картинке не каждому в жизни дано. Я была просто в шоке! Нашел себе модель! Изгиб спины, бедра. Голая грудь и живот. Шея и овал лица. Отдельно глаза. Мои глаза, доложу я вам! Вновь шея и ухо, прядь волос. Кисть руки. Лицо. Фигура в целом, задрапированная полупрозрачной тканью. Как интересно! А вот и я в том самом белом платье из сна. А еще отпирался, с таким честным лицом! Черт, черт, ЧЕРТ! И этот человек читает мне мораль?! Рассказывает о невозможности отношений и чувств? Какие же надо испытывать чувства, чтобы рисовать ТАКОЕ?! Р-р-р-р! Убью! Р-растерзаю! Подруга подняла на меня веселые глаза: