Я и мой летучий мышь

Ковальская Дарья Александровна

— Ну знаешь ли, не могу же я видеть в каждой веточке угрозу нашей могучей охране.

— Ты его по лицу этой веткой долбанул — вот ты и тащи тогда эту тяжесть.

— Говорил же: сложи все в суму.

— Не получится! Там на каждой вещичке метка стоит, которая не дает присваивать эти вещи. Может, выкинуть? — задумчиво проговорила я, спотыкаясь об очередной корень дерева.

— Я тебе выкину! Столько добра — и все выкинуть? Только через мой труп!

— Ты даже не знаешь, что внутри.

— Как не знаю? Оружие. Это ж охранник василиска!

— Н-да?

А вот мне кажется, что там у него пироги горячо любимой бабушки.

— Кушать хочешь? — заботливо спросил Пых.

Поправляю мешок за плечами и, стиснув зубы, шагаю дальше. И угораздило же этого горе-охранника пойти за мной. В итоге мышь врезал ему по лицу веточкой какого-то очень ядовитого растения, и теперь у охранника из-под кожи прорастают ростки. К счастью, он пока без сознания, но вид этой зеленой поросли на его щеке… зрелище не для слабонервных. И на его месте я бы просыпаться не спешила.

— Не отставать. — Мимо меня прошел василиск, несущий передний край носилок.

Второй же край носилок тащил наш второй охранник, и вид у него был, прямо скажем, не очень веселый.

— Давай догоняй, — почесав ухо, сказал Пых.

Мрачно посмотрев на него, скидываю мешок с плеч и швыряю его в кусты.

— Что-то мне подсказывает, что ему это больше не понадобится.

— Злая ты.

— Какая есть.

За мешком мы таки вернулись. Подняли, отряхнули и продолжили путь, при этом василиск укоризненно на меня посмотрел и попросил больше так не делать. Я всем своим видом продемонстрировала, что мне его взгляды и мнение до лампады, но пошла быстрее. Во многом потому, что охранник наконец проснулся и тихо застонал, а после и вовсе завопил в полный голос, обнаружив необычную растительность у себя на лице.

Так мы шли полчаса, потом я не выдержала его воплей и огрела мужика по голове так, что тот снова вырубился. На его друга было страшно смотреть: серый, с искусанными в кровь губами, он смотрел на больного стеклянными глазами. Василиск целеустремленно шел вперед, не обращая внимания на происходящее — то ли ему и впрямь было все равно, то ли он снова надел маску.

— Спасибо, — пискнул мышь, залезая ко мне в капюшон. — Хотя, боюсь, мне теперь еще долго кошмары сниться будут. Ты его глаза видела?

— Видела. И если бы у меня было лекарство — дала бы. А так… проще прибить, чтоб не мучился.

— Он тебе не даст.

Я покосилась на охранника и стиснула зубы. Этот точно не даст. Будет верить до последнего и смотреть, как парень умирает в страшных муках. Говорят, среди таких, как они, дружба — редкость. И тем она ценнее и всегда на всю жизнь. Прямо как любовь.

В полдень мы остановились на привал. Василиск достал из кармана карту и сверил направление нашего движения по компасу: небольшому колечку с алым камнем, которое указывало путь. Из него вырывался небольшой пучок света, направленный всегда в одну и ту же сторону.

— Ну как? Есть шансы добраться до темноты?

— Есть. Разведи костер и собери ягод —

вон те, синие, съедобные.

Это он мне? Ну-ну. У меня еда еще не закончилась — сума полна, так что будем считать, что он проинструктировал воздух. Хотя…

Мышь уже залез в суму так, что снаружи торчали только задние лапки, и принюхивался, ковыряясь внутри.

— Пых! — Вытаскиваю его за крыло и сажаю к себе на плечо. — Ты ж антимагический. А если случайно снимешь чары?

— Да ладно. Я почти научился контролировать свои силы, так что не переживай. Что есть-то будем?

С носилок снова раздался стон. Поворачиваю голову и встаю.

— Ты там только не переусердствуй, ладно? — сказал Пых, снова с головой залезая в суму. — Не забывай, что бьешь ты сильно, и вполне можешь проломить страдальцу череп.

Киваю и, рывком подняв суму, иду к носилкам. Пых, не удержавшись, упал на землю и обиженно смотрит на меня.

— Сказала же — не лазь!

— Жадина.

Парня я успокоила. Череп не проломила, костер развела. Пых отказался есть холодное, потребовал горячих колбасок. Не жалко — пожарила. Василиск ушел куда-то в лес — то ли общаться с высшим разумом, то ли просто искал уединенное место, дабы последовать зову природы. Был соблазн пойти за ним и все разведать, но было банально лень. Ноги гудели, солнце пекло нещадно, да и впереди еще полдня пути. Так что никаких лишних телодвижений!

— Ты знаешь, как ему помочь? — Рядом со мной сел охранник и внимательно на меня посмотрел. Словно гипнотизировал взглядом… Так и хотелось кивнуть в ответ.

— Нет. У него уже все лицо заросло, и эта гадость продвинулась уже до груди. Он дышит-то еле-еле. Надо найти местных жителей, возможно, они знают лекарство против этого.

— Люди близко.

Удивленно поднимаю бровь:

— Откуда знаешь?

— Запахи. Человеческое жилье не может остаться незаметным, особенно летом.

— Хм. Понятно. И в какую сторону надо идти?

— Мы идем правильно. К вечеру дойдем. Правда, Мастер сильно забирает вправо…

— Ты так спокойно об этом говоришь, — сказал сидящий у меня на коленях Пых, с трудом проглотив довольно внушительный кусок жареной колбаски. — Неужели не хочешь найти людей раньше?

Поглаживаю ушастую головку и киваю. Всегда было интересно, как думают наемники.

— Я подписал контракт и должен его выполнять, — мрачно, будто неизвестно кого убеждая, проговорил наемник.

— А если василиск потребует бросить товарища и идти без него. Выполнишь? — Заинтересованно склоняю голову набок.

— Я подписал контракт, — угрюмо повторил парень, встал и отошел.

— Ты его расстроила, — вздохнул Пых. — А что делать — работа у него такая: во всем слушаться Мастера.

— Прямо как Кэрт.

— Вот! Кстати! А давай его вызовем! А?

Смотрю в заблестевшие черные глазки и со смехом отрицательно качаю головой.

— Рано, Пых. Пусть еще побудет дома, в тепле.