Я и Орки
Шрифт:
Немой шок на лицах обоих моих мужчин, увидевших живого реликтового Большого Змея. Муарашш не стал долго рассусоливать и расшаркиваться в приветствиях: тут же ринулся алой пружиной на тварей, разом примяв и разорвав кинжалами когтей большую их часть. Сшан и Шарри отреагировали абсолютно правильно – под прикрытием такого сильного защитника они быстро добрались до лаза и поползли вверх, на верхние уровни.
Когда пыльные, раненые, но довольные, как мальчишки, наги и орк ввалились в Зал, я уже оббегала всё, что только можно. Сосчитала колонны, поковыряла ногтем тот самый камень Первых Змей, отчего тот стал плеваться на меня
– Щекотно! Ах-ха-ха! Перестань! – из каждого камешка на царственном седалище вылезли такие же лучики и стали обвивать меня, при этом даря непередаваемые ощущения щекотки! Я извивалась, пыталась сбросить их, но они уже запутались в красивую такую радужную паутину. Потом в один момент она прошла сквозь ткань одежды и вошла мне под кожу. Вот когда я поняла, что лучше уж щекотка, чем жуткая, невероятная боль!
В общем, к тому времени, как парни вошли в зал, я уже успокоилась, отдышалась и теперь только сверкала сумасшедшими глазами человека, которого только что сняли с дыбы.
– Таи! – мой эмисс! Я буквально рухнула в его объятия и стала целовать, куда могла дотянуться. Наг довольно стиснул меня и высвистывал на ухо, как он соскучился, а ещё пенял, что я таки оживила Большого змея.
– Я не виновата! Он сам! – алый засмеялся, за ним стал сесекать Сшан.
– Я з-снаю, ты просто не удержалас-сь!
Я краснела, прятала глаза, но тут меня уже знали и не осуждали, поэтому быстро успокоилась и решила поинтересоваться, что же они нашли.
– А что вы нашли?
– Шкуру! – сказал орк. Он аккуратно развернул её и показал мне. Какое чудо! Красивая шкура с шелковистой шерстью, жемчужным отливом, плюшевая даже на вид. А на ощупь! Мряу! Хочу себе такую жилетку, сапожки и… Стоп. Это ведь не мне. Разочарованно вздохнула и показала Шарри, чтобы он скатал её обратно.
Мы сунули её в сумку, преданно лизавшую руки всем, до кого смогла дотянуться. Муарашш пристально рассматривал моего змея. Сшан тоже смотрел на алого, ведь он только слышал о нём, но видеть не видел.
– З-солотая сказала, что я был в плену много веков. Это так?
Сшан приподнял светлую бровь, намекая на непонимание такого панибратского обращения к своей эмиссе. Большой Змей демонстративно облизнулся, вызывая ярость соперника. Оба раздулись до размеров среднего дракона и готовились вцепиться друг другу в шкуру. Я замерла как мышь под веником. Только бы не подрались!
– Так! Ты был в плену заклятия много сотен лет. За это время много чего произош-шло… Твоя невеста свила гнездо с твоим лучшим другом, маги не вышли тогда из пещер, умерли, отдав силы на проклятье. Я твой о-очень дальний родич. Так что мне ничто не меш-шает выз-свать тебя на поединок!
– Невеста… И хорош-шо, что ушла! З-сато судьба подарила мне её! – кинжал указательного пальца едва мне глаз не выколол!
– Осторожнее! Так и глаз можно лишить! – я нервно хохотнула и стала бочком, бочком отходить от злых змеев.
– С-судьба? Её? Мою эмиссу? – возмущению Сшана не было предела.
– Её! – охотно подтвердил вредный принц из мохнатого прошлого.
– Так не мож-шет быть! Два эмисса у одной эмиссы?
– Так и
– Куда дальше? – пламя охотно показало мне самую противную локацию – лес Белых охотников. Я пыхтела кипящим чайником, пока за спиной сшибались раз за разом в схватке мои змеи, - Я его боюсь! – по слогам сказала я Нан – Гулакху.
Пламя робко намекнуло на ошейник. Отрицательный кивок. Пламя указало на кубло змеиных хвостов: алый и белый. Я засмотрелась на бугрящиеся мышцы, на спины, руки, волосы… Так о чем я? Нет, нет и нет! Охотник круче всех, даже Муарашш может не успеть меня отбить. Утащит в чащу и привет!
Минута задумчивости, а потом пламя, фигурально выражаясь, треснуло себя по забывчивому лбу. В огне, кокетливо изгибаясь, танцевал совершенно невероятный юноша! Он был совершенен… Его волосы длинной серебристой гривой летели за ним, не успевая лечь на плечи, алые ленты, вплетенные в них, реяли на ветру, как перья райской птицы.
Лицо поражало красотой и одухотворённостью. Кто он? Впервые за всё время пребывания здесь, в этом мире, я так заинтересовалась мужчиной. Для Шарри я была подарком, он для меня – надёжной гаванью и олицетворял надёжность; Сшан был неожиданностью и соблазном, Муарашш – сила и власть, которой невозможно противостоять; охотник и Зелёный – два брутальных и грубых самца, от которых лучше держаться подальше. А этот юный бог танца заставил моё сердце остановиться, я следила за ним как кошка за мышью.
– Кто это? – я подпрыгнула! Оказывается, они уже не дрались, а следили за танцем прелестного юноши. Оба, не сговариваясь, заслонили его от меня широкими спинами. Я, всё ещё возбуждённая, посмотрела на них и дала понять, чего хочу. Алый сверкнул глазищами, Сшан уже ласкал и волосами и руками. Мех сдёрнули и в считанные секунды устроили на нём меня. Шаррдак отвернулся, решив поспрашивать бога, пока я развлекаюсь.
Оказывается, Муарашш такой ласковый! Его язык был тоже большой… Сшан уже вошёл в меня, я выгнулась и застонала от удовольствия. Алый, огромный предмет гордости Принца Первых настойчиво предлагал себя в качестве любимого лакомства. Я дразнила алого так долго, что он уже не шипел, а натурально рычал как зверь. Жестом он показал Сшану, что хочет сменить его. Я с готовностью подалась к нему, ожидая ощущения наполненности. Но я не была готова к фантастическому чувству, испытанному сразу же, как алый вошёл в меня. Не сдержалась и закричала, эхо отразило мой крик, а наги словно сошли с ума. Они терзали меня несколько часов. Сшан уже порядком умаялся доказывать, что он может так же долго и качественно любить свою эмиссу. У алого была фора в несколько столетий, так что тут он безусловный лидер. Кстати, его волосы тоже живые и они меня тоже ласкали!
Мои волосы всполохами освещали нас и делали картину нашей любви невероятно колоритной: на алом змее лежали золотистые волосы, и наоборот – на моей коже его алые, тоже напитанные светом, только это был цвет заката. Я ласкала плечи и грудь алого нага, не уставая восхищаться его шелковистой кожей, его силой, о-ох! Наг неистовствовал очень долго, я с каждым разом становилась всё более вялой и удовлетворённой. Мои глаза, счастливые и довольные, встречались с его алыми озёрами. В них были чувства. И вопрос… Почему я? Почему никто больше? Однако он признавал, опуская ресницы и вбиваясь в меня так сладко и так сильно, что я и есть его эмисса, что он не соврал Сшану.