Я и Тёмка
Шрифт:
Тёмка сопит и ничего не отвечает. Я тоже надулась. Когда первый бой закончился, мы стали своих солдатиков снова расставлять. Но из предыдущих игр я знаю, что должен быть среди солдат самый главный, который всеми руководит. Называют его командир. Я посмотрела на своих оловянных солдатиков и решила одного раскрасить самостоятельно. Должна же я отличать командира от всех остальных! Пока Тёмка прятал своих солдат по «окопам» и «блиндажам», я взяла лак для ногтей тети Оли и покрасила командиру голову
– Батюшки! Ты что сделала?
Ты зачем ему голову раскрасила? – ахнул Тёмка.
– Как зачем? Должен же у моих солдат командир быть?
– Это безобразие! – Тёмка схватил меня за руку, в которой я держала своего командира. – Ты испортила моего солдатика!
– Да ты же только что сказал, будто их всё равно выбрасывать! – удивилась я.
– Мало ли что я говорил! – наскочил на меня Тёмка.
Хорошо, что в дверь тётя Оля вошла:
– Что за шум? – спросила она.
– Да вот, эта кулёма моего солдатика раскрасила твоим лаком!
– пожаловался Тёмка.
Тётя Оля засмеялась и потрепала нас по волосам:
– Не ссорьтесь. Это только игра!
Она вышла из комнаты, а тут и меня домой позвали. На следующий день прихожу к Тёмке. Глядь – все мои солдатики красным лаком покрашены! У кого голова, у кого рука, у кого сапог…
– Что это? – спрашиваю.
– Боевые ранения! – гордо отвечает Тёмка. – Теперь я этими солдатиками играть буду. Вот тебе, возьми раскрашенных.
Но мне совершенно не хотелось играть раскрашенными. Мне так нравились мои оловянные, с боевыми ранениями, солдатики! Я подумала, что можно прилепить к Тёмкиному грузовику красный крест и поиграть в госпиталь. Но Тёмка твёрдо стоял на своём, солдатиков не отдавал. Мы стали играть. После первого боя я сказала:
– Всё. Больше мне играть не с кем. Все твои солдаты сейчас будут отправлены в госпиталь.
– Куда? – возмутился Тёмка. – Они у меня умирают в бою.
– Ничего не знаю, – ответила я. – Ранен – в госпиталь! Так будет честно.
Иногда Тёмка со мной неожиданно соглашался. Так и сейчас: положил своих солдатиков в коробку и сказал:
– Тогда давай твоих поделим! И продолжим!
– Нет, – говорю. – Давай лучше я раненых вылечу.
– Ну и лечи на здоровье! А я пока твоими поиграю, – обрадовался Тёмка.
Я организовала госпиталь, а Тёмка расставил моих солдатиков, после чего каждого взял в руку и внимательно осмотрел.
– Ладно, – говорит. – Играй ранеными. Мне они надоели. Всё-таки мои раскрашенные лучше.
В
– Это что? – грозно ткнул он пальцем в моего солдатика.
– Ордена, – говорю. – За боевые заслуги!
Тёмка даже покраснел от обиды:
– Отдавай мне их сейчас же!
– Ты, – говорю, – уже выбери себе каких-нибудь солдатиков и играй ими до конца. А то я больше играть с тобой не буду.
– Ну и не надо, – ответил Тёмка. – Я их всех забираю.
– Ну и пожалуйста, если ты такой, – ответила я, надувшись.
Так мы сидели некоторое время. Тёмка делал вид, будто играет. Бахал, выл, свистел. А я делала вид, будто рассматриваю свои пальцы. Вдруг Тёмка не выдержал:
– Давай так. Поделим всех солдатиков поровну – и раскрашенных, и не раскрашенных.
– Давай, – говорю. – Только какие теперь у нас не раскрашенными называются?
– И точно, какие? – засмеялся Тёмка.
– Непонятно… – захохотала я.
Новая игра
Звонит мне Тёмка:
– Воля, пойдём гулять, – кричит; он всегда в трубку ужасно орёт. Как будто я глухая и ничего не слышу! И всегда в нос говорит, поэтому вместо «Оля» получается «Воля».
– Пойдём, – отвечаю.
Пока я одевала одни штаны, другие, свитер, шубу, валенки, он уже прибежал. Входит с палкой в одной руке и с чёрной какой-то штучкой – в другой. Я смотрю и спрашиваю:
– Что это у тебя за палка такая?
Тёмка от нетерпения на стуле елозит.
– Это такая штука! Такая!.. Давай, скорее одевайся! Что ты копаешься! Я всё тебе на улице покажу!..
Но уходить не собирается – стоит и сопит. Натягиваю я шапку, шарф, варежки, а Тёмка меня уже за воротник тащит к выходу. Ну, вышли на улицу. Тёмка быстро побежал и схватил две льдинки размером с башмак. Положил их в трех шагах друг от друга. Потом побежал ко мне, схватил за рукав и оттащил подальше.
– Я вратарь. Вон там мои ворота. Я их защищаю. А ты будешь нападать. Понятно?
– Понятно. Но ты не переживай так, я не буду на тебя нападать, я лучше ступеньки в сугробе выкопаю.
– Вот кулёма!
Кулёмой меня называет Тёмкин папа, а Тёмка повторяет, когда на меня сердится.
– Ну ничего же ты не поняла! Это игра такая, хоккей называется. Ты всё равно не запомнишь название. Тебе как раз нужно на меня нападать! В этом смысл. Ты должна вот эту шайбу, – Тёмка показал мне на чёрную штуку в руке, – забить в мои ворота, а я их буду защищать вот этой клюшкой. Поняла?