Я и три Отелло
Шрифт:
– Тогда иди. – Улыбнуться мне, все же, удалось, правда, получилось на тройку с минусом.
Когда за бабушкой закрылась входная дверь, я поднялась с постели. Моей целью была гостиная. На журнальном столе, должен был лежать мобильный телефон. Я помнила, что оставила его там. И верно. Лежал.
– Сейчас все узнаю. – Прошептали мои губы, а руки завладели аппаратом.
Я его весь просмотрела, но то, что искала, не нашла. От Сергея за последние двое суток не было ни звонка, ни СМС. От этой информации моему сердцу в груди сделалось неуютно, и оно еще от
– И что мне теперь делать? – Вопрос этот я себе задала, но ответить у меня не получалось. Очень хотелось, чтобы кто-нибудь со стороны взял на себя этот труд, только я находилась в квартире одна, и часы отсчитывали минуты до прихода бабушки из аптеки. – А вот когда она вернется, то все вопросы отпадут сами по себе. – Нахмурилась я, понимая и предвидя ее реакцию на телефон в моих руках. – Значит, мешкать нельзя.
С этой мыслью, произнесенной вслух, нажала на соединение с номером своего возлюбленного. Язык не повернулся сказать «бывшего». В голове моей, все же, складывалось все так, что приняла бы его снова, приди ему охота ко мне вернуться. Вот только он что-то медлил с этим.
– Алло! – Услышала его голос, и за грудной клеткой сразу ощутила высокое давление и частое-частое сердцебиение, было похоже, что там у меня поселился большой такой филин и он громко ухал. – Алло! Катька, это ты? Говори же давай. Что молчишь? Ты дар речи утратила, что ли? Нет, так не пойдет, дорогая. Или мы с тобой разговариваем, или…
– А ты где? – Даже этот совсем короткий вопрос дался мне с большим трудом. Слова выходили из глотки очень туго, и они ее как царапали, а голос получился глухой до неузнаваемости.
– Катя? Это, все же, ты, или нет? – Вот и Сергей на том конце связи засомневался, что говорил именно со мной. – Ответь, или я вешаю трубку.
– Я, я. Не сомневайся. – Просипела только после того, как с надрывом откашлялась.
– Что у тебя с голосом? – И он еще спрашивал! Возмущение начало во мне подниматься стремительно, как никогда ранее. Особенно этому способствовал тот факт, что его собственный голос вполне нормально звучал, бодренько так, как если бы ничего и не произошло недавно.
– Приболела…немного…
– А, а! Тогда понятно. Так что ты хочешь от меня услышать?
– Мне повторить вопрос, Сережа? – Я старалась, я очень старалась не выдать своего волнения, обиды, переживаний. Похоже, мне это удалось, потому что он продолжал говорить вполне буднично, уж точно ни о чем не переживал.
– А, нет, не надо. Я его помню. Я в Питере, Катя.
– Почему там? – Мои брови нахмурились сами по себе, а еще пальцы на руках сжались так крепко, что побелели в суставах.
– Почему бы и нет?! – У меня создавалось впечатление, что он разговаривал со мной и еще параллельно что-то делал. Так звучал его голос. Как бы был немного отстранен от беседы. – Здесь моя родина. Здесь живут мои родители.
– Что это значит, Сереж? Ты меня бросил? – На последнем слове голос меня предал, а дыхание прервалось. Задышать вновь было совсем не просто.
– С чего ты взяла? Просто решил немного
– А разве, это ни одно и то же?
– Мне так не кажется. И знаешь, что? Давай сейчас прекратим разговор, а? Нет, правда, мне сейчас катастрофически не хватает времени на сборы. Надо уже выбегать, а я все копаюсь. Ты простишь меня? А как улажу кое-какой вопрос, так тебе позвоню сам. Идет?
– Нет. Не идет. Ты не можешь так относиться ко мне. – Почувствовала, что мою внутреннюю заградительную дамбу для собственных эмоций начало прорывать нахлынувшими чувствами. – Объяснись! Что происходит?! На это много времени не надо. Ты умеешь объясняться лаконично, дорогой. Давай, не тяни. Время пошло. В пять минут уложишься? Потеря этого времени не слишком осложнит твою насыщенную жизнь?
– Что ты так завелась, Катька?! Что не предупредил тебя об отъезде?
– Не тяни, Сергей. Забыл, что это у тебя жесткий лимит времени?
– Ладно. Будь все по твоему. Скажу. Не хотел делать это пока, но… Мне обещают роль. Здесь. В Питере. Такую, которую хотел. Ты поняла меня? Надо признать, что в Москве у меня не сложилось. А здесь все обещает быть в шоколаде. Как тебе такая новость?
– Вот как… В Москве, значит, у тебя не сложилось. – Сама не знала, что чувствовала, ощущения были еще неиспытанные ранее. Возможно, вот так в людях умирала душа.
– Эй! Ты там? Катя?! Тебя плохо слышно. Ты шепчешь? Или это что-то со связью?
– Я здесь. И я рада за тебя. Очень.
– Правда?! Я знал, что ты у меня человечек с большим пониманием. Спасибо, Катюха.
– Да. Пожалуйста. Желаю тебе всего хорошего.
– Эй! Ты со мной уже прощаешься, что ли? Ты не обиделась, все же, случайно? Ответь.
– Нет. Что ты?! Просто, не хочу тебя долее задерживать. Ты же спешил.
– О, да! Я уже опаздываю. Как все выяснится окончательно, так позвоню и расскажу в подробностях, что и к чему. Идет? Тогда пока!
Я еще некоторое время сидела с зажатым в руке телефоном. Наверное, это снова был он, шок. Что конкретно меня доконало в том разговоре, понять не получалось. Вроде, и не плохая вовсе была беседа. Особо придраться не получалось ни к какому слову. Но, почему же тогда, в висках так пульсировала кровь, и билась мысль о предательстве? А еще внутри меня образовалась, ну, просто, вселенская пустота. Надо было ее срочно чем-то заполнить. Иначе, я сама не знала, что тогда должно было случиться, но мне было очень страшно. И я поступила неожиданно для себя. Взяла и потянулась к бутылке.
Да. Такая странность случилась со мной тогда впервые. Обычно спиртным нисколько не увлекалась. И еще я в нем ничуть не разбиралась. Поэтому в руку взяла просто самую большую и яркую бутылку. Даже, сказала бы, она сама ко мне попросилась. Открутить крышку сразу не получилось, немного помучалась. Зато потом в эмоциональном накале плеснула себе в коньячный бокал изрядную порцию какой-то золотисто-коричневой жидкости, как говорится, от души, и выпила, не отрываясь от стеклянного края и не прерываясь ни на секунду.